Усий, волею своею призванный катехизатор всего мира и СосфЕн братьям N-ской епархии, оскверненным в звании своем, осознание истины вам да умножится!
Умоляю вас, братия, чтобы все вы говорили одно, ибо от домашних Пульхерии сделалось мне известным, что между вами есть споры.
Я разумею то, что у вас говорят: Я Пульхериин, Я — Тимофеев, Я — Усиев, а Я — от Тера.
Разве разделился Пульхерий? А может, во имя Усия вы приняли оглашение на современном этапе?!
Благодарю бога, что я ни с кем из вас не дружил, кроме Криспа и Г(а)ея.
Ибо слово о гуманизме для церковников юродство есть. А для нас — слово животное!
Сказано вашим Иисусом (о чем пишет Павел в письме к Коринфянам) в «Евангелии от Фомы»: «я дам вам то, что не видел глаз и не слышало ухо, чего не касалась рука и что не приходило на сердце человеку» (Фомы 17).
Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много усиев-этрусиев; я породил вас в светском гуманизме и критическом мышлении.
Безбрачным же говорю: хорошо им оставаться, как я в Голландии.
Семинаристом ли ты призван, не смущайся и не бойся; но если можешь сделаться благочинным, то лучшим воспользуйся!
Блюдите себя от “злачных и покойных мест”! Если кто-нибудь увидит, что ты вместе с обнаженным иподиаконом сидишь за столом в стриптиз-пабе, то совесть его не расположит ли есть там карпаччо с иными юными послушниками?
В эти последние дни не уклоняйтесь от архиерея, разве по согласию, на время, для упражнения в фитнес-залах, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас тестостерон ваш невоздержанием вашим.
Есть верный слух, что в вашей епархии появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно было даже в других Поместных Церквах, что некие клирики вместо примаса N-ской епархии любят иных епископов! Опа! Таковы Именей и Александр Другой, которых нечестивый Пульхерий предал анафеме, чтобы они научились покоряться начальству.
Сущу позде в день той внезапу в тонком сне мне явился ваш Пульхерий и просил нежно обнять его тушку. Паче того, слёзно просил предать тело его дрекольям во измождение “плоти”, чтобы дух его был спасен в день оный.
Трикраты я молился, да минует меня доля сия, но поелику деспот сей соблазняет возлюбленных братьев моих, не буду прикасаться к нему вовек.
Собратья мои неискренние! Больше всего храните трусливое сердце свое, потому что из него источники жизни.
Преподаю вам, сынам N-ской епархии, сообразно с бывшими о вас пророчествами, такое завещание, чтобы вы имели вопреки всему добрую совесть, которую некоторые отвергнув, потерпели кораблекрушение в N-ском море.
***
Совесть по свету гуляла,
Но в епархии пропала.
Глянул протопоп в окно,
От греха кругом темно.
Симпатяги-протодьяки
Понеслись по соцсетям,
Закричали всем людЯм:
«Иподьякский педофил
Совесть нашу проглотил!»
Плачет дед-протоерей:
«Ах, Пульхерий! Царь свиней!
Нам без совести обидно —
И бервна в глазу не видно!»
Плачут дьяки
И казАки:
Сбились, бедные, с пути,
Как теперь им Русь спасти?
Только злые благочинные
Попьи души пьют невинные,
Да в младых секретарях
Не обрелся Божий страх.
Рано-рано
Два богдана
Застучали в алтари:
Ти-ри-ри да ти-ри-ри!
«Эй вы, хмари, выходите,
И Пульхерью победите,
Пусть садист-митрополит
Совесть вашу воротит!»
Но трусливые боятся:
«Как нам с деспотом сражаться?!
Этот старый копираст
Нам указы всем раздаст!»
И бегут они к старцу Усию:
«Начинай-ка скорей ты дискуссию.
Полно пиво тебе фряжское сосать.
Срочно совесть нужно нашу возвращать!»
Только Усию сие неохота:
Отрывают его
От антрекота.
Он то плачет, то от счастья поет,
Учениц своих бывших зовёт:
«Вы зачем у Пульхерьи осталися?
Заигралися вы и завралися!»
А в епархии ректор тревожится,
И от Усия воплей кукожится:
«Глупые семинаристы!
Все вы в будущем артисты!
Вы как вшивые собаки,
Привыкайте жить во мраке!»
И весь день учёные советы собирает,
На грехи митрополита намекает (с),
Только лысая башка близлежаща
На него свои очи таращит.
Выходила Даниила,
Сашке-Гуру говорила:
«Стыдно в наши махинации лезть —
Мы ж привыкли потреблять только лесть.
Ты поди ж, катехизатор,
Всюду лезет, реформатор!
Сам живет в своей гейропе,
Прицепился к нашей жопе!
Не устану повторять:
Грех начальство осуждать!
А сторонники твои вольнодумные,
Лепеча сии глаголы безумные,
Пусть в гейропу убегут:
«Здравствуй, Усий, все мы тут!»
И встал
Тут Усий,
Зарычал
Тут Усий,
Компромат публиковать
Побежал
Тут Усий.
А в епархьи архиплут
Лежит,
И в утробе его
Не огонь горит, —
Совесть пастырская,
Совесть краденая.
Подошёл тут старец Усий,
И отвлек от послевкусий:
«Говорю тебе, злодей,
Верни совесть поскорей!
А не то, гляди, осьмую,
Часть я Хохм опубликую, —
Будешь ты, Пульхерий, знать
Всюду гнусный нос совать!
Ишь разбойничья порода:
ХиротОнисал уродов
И с набитым животом
На Одесской въехал в дом.
Да и хрюкает спросонья,
Словно сытая хавронья.
Пропадает божий свет,
А ему и горя нет!”
Но бессовестный смеётся
Так, что храм ЯхвЕ трясётся:
«Если только захочу,
Я и Кира проглочу!»
Не стерпел
Тут Усий,
Взревновал
Тут Усий,
И в Управделами
Написал
Тут Усий.
Уж хулил его
И срамил его:
«Подавай сюда
Ихню совесть!»
Испугался тут Пульхерий,
С ним его судья Валерий,
А из чрева
Где-то слева
Совесть вывалилась,
К людям выкатилась!
Побежала по скитам,
И по приходским попам.
Здравствуй, совесть христианская!
Открываем все шампанское!
Стали клирики не врать,
И (почти) не воровать.
Стали дьяки
Паки, паки
Снова гетеро опять.
И гляди, семинаристы,
Гуманисты-моралисты,
Прямо к Усию во Фрязию,
Малодушные, бегут:
«Здравствуй, Сашенька, мы тут!»
Рады регенты, свещницы,
И миряне с психбольницы,
Обнимают популяризатора:
«Ну, спасибо тебе,
Сашка наш, за со-ве-сть!»
