Эрзац общения в православной молитве

Когда школьница влюбляется в Диму Билана и помещает плакат с его изображением на дверь своей комнаты, её родители смущаются.

Они полагают, что их девочка переживает “всего лишь” эмоциональную привязанность к человеку, которого она никогда не встречала.

В традиционном обществе девушка не может вступить в брак “по любви”, так как видит жениха впервые на своей свадьбе.

Но даже в этом случае у нее начинаются личные отношения с мужем, а не воздыхания о виртуальном герое.

Второй пример эрзаца общения — знакомство в соцсетях (ранее были популярны форумы) или обмен смс-ками. Хотя ученые не обнаруживают связи между использованием гаджетов и психическим здоровьем подростков, невербальное общение в данном случае почти отсутствует. Имеется в виду общение с помощью таких средств передачи информации, как громкость речи, тембр голоса, жесты, мимика, визуальный контакт, прикосновение, запах человека. В этом смысле переписка в соцсетях может дополнять личную встречу, но никак не может подменить полноценное общение. На это обращал внимание еще ап. Иоанн:

“У меня есть много чего написать вам, но мне не хотелось бы прибегать к бумаге и чернилам. Я надеюсь прийти к вам и поговорить лично. Тогда наша радость станет полной” (2 Ин 1.12, ср. 3 Ин 1.13-14).

По всей видимости, ученики Иисуса, как и его родственники, могли лично оценить значение его личности, величие Благой Вести, задавать ему вопросы. Всего этого лишены миллиарды христиан, имеющих доступ только к воспоминаниям апостолов, обработанных христианскими секретарями в конце I века. А еще им доступно созерцание икон, которые передают скорее богословские смыслы, чем черты реального человека.

Всё сказанное вполне относится и к почитанию христианских святых.

Рядовой верующий может обращаться к свт. Николаю или вмч. Георгию, совершенно не представляя, кем в реальности были эти люди. Православные христиане вынуждены вникать в легенды, подложные сказания (апокрифы), а также подложные тексты и вымыслы (яркий пример — сказки о Серафиме Саровском). Характерно, что погружение в реальный мир души конкретного святого может вызвать шок и отторжение (пример — дневники Иоанна Кронштадского или царя Николая II).

Но самое главное, что отсутствует в общении верующих со Христом и его святыми угодниками — это обратная связь. Обращая к ним свои просьбы, верующий даже не надеется услышать ответ Христа или Богоматери. Ведь это станет очень похожим на проявление шизофрении.

По церковной терминологии ожидание чудес и откровений — это проявление прелести, то есть высшей степени самообмана. 

Но чем в таком случае такая молитва или медитация отличается от влюбленности школьницы в образ Димы Билана?

Налицо поток эмоций и воплощение потребностей. Но настоящего общения нет и быть не может. Вернее, у школьницы такой шанс есть, а у верующих — нет. 

В Неделю Антипасхи, когда вспоминается явление Христа Фоме неверующему,  на малой вечерне верующим предлагается такой текст:

«Ныне Тя Всецарю, видевше не очима, но сердечною любовию, Бога веровавше, в пениих величаем» (стихиры на стиховне).

В русском переводе: «Ныне не очами Тебя увидев, Царь всех, но любовью сердца как в Бога в Тебя уверовав, мы Тебя в песнопениях величаем».

Полагаю, что здесь Церковь подменяет понятие о любви отвлеченной фантазией, грезами верующих.

Ведь в ответ на свои молитвы и упования они слышат от икон лишь молчание.

Верифицировать их внутренние восторги и утешения от молитвы невозможно (мы не можем справиться у свт. Николая, насколько искренней была молитва верующего и испытал ли тот прикосновение благодати, либо пребывает в состоянии той самой прелести, то есть самообмана). Например, Иеремия обличал ложных пророков, которые

“обманывают, рассказывают мечты сердца своего. Яхве их “не посылал, а они сами побежали; не говорил им, а они пророчествовали” (Иер 23.16,21).

Даже ругань с врагом относится к живым человеческим отношениям.

А христианская молитва — нет. Назвать её общением между личностями нельзя.