Отношение Ленина к православной церкви — неоднозначная тема. Здесь он порой был непримирим и суров в своих высказываниях. Но не нужно спешить с выводами. Высказывания вождя мирового пролетариата на эту тему были единичными. Не следует забывать про обстоятельства Гражданской войны, в которых делались многие из его радикальных заявлений. Наконец, вспомним о планах воспитать нового человека с мировоззрением, основанным на синтезе марксизма с естественными науками, что церковь не могла принять без борьбы.
Следуя позиции Маркса, Ленин утверждал, что религия постепенно уйдет вместе с классовым обществом и эксплуатацией. Ленин не был сторонником насильственной ликвидации Церкви, потому что не видел в этом ни пользы, ни смысла. Ведь тяга людей к религии имеет более глубокие причины, и все равно найдет себе выход. Предполагался эволюционный процесс, при этом требовались компромиссы и определенная осмотрительность.
Три текста
Ленина в наши дни явно демонизируют. Обвиняя его в намерении насильственно уничтожить церковь и духовенство, обычно используют три документа.
Есть аргументированные утверждения, что один из них, представляющий вождя ярым противником церкви, сфальсифицирован в новейшую эпоху. Это «указание» Ленина (совместно с ВЦИКом) Феликсу Дзержинскому: «Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше». Для вящего впечатления на читателя «указание» снабжено номером, содержащим три шестерки. Помимо прочего в фальшивке, которую активно цитируют православные авторы, прослеживается явное стилистическое и смысловое несоответствие многому из ленинского наследия, относящегося к религиозной политике.
Второй из документов, используемый против Ленина, – телеграмма в Пензу, в которой вождь требовал «беспощадного массового террора против кулаков, попов и белогвардейцев». Но требование относилось лишь к конкретному месту и критическому моменту, когда в 1918 году снабжение столиц хлебом почти прекратилось, а надежды возлагались во многом на Пензенскую губернию. Но местные крестьяне подняли антибольшевистское восстание. Предыдущие послания Ленина в Пензу, содержащие более мягкие формулировки, пензенских большевиков не расшевелили. Ответ Ленина был жестким. Исследователи установили, что в ответ на телеграмму в Пензенском крае расстреляли 13 мятежников, относящихся к разным социальным группам. На действия властей на других территориях ленинская телеграмма вряд ли могла повлиять, она им не была адресована.
И третий документ. В 1922 году в Совнарком пришло сообщение из Шуи, где верующие сопротивлялись изъятию церковных ценностей, причем пролилась кровь участников большевистской кампании.
Ответ Ленина был жестким: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления».
Вопрос был актуальнейшим. Согласно документу, эффективной мерой виделся расстрел. Но здесь Ленин исходил из необходимости избежать большего кровопролития.
К каким же последствиям привело это эмоциональное ленинское письмо?
Исследователь Георгий Хмуркин установил: в Шуе расстреляли троих. Что до числа жертв по всей стране в связи с изъятием ценностей, то оно, находят специалисты, составляет несколько десятков человек.
Допустим, что были расстреляны десятки людей. Это — трагедия.
Но почему большинство церковных сайтов и процерковных авторов отстаивают цифру в тысячи расстрелянных?
Итак, мало оснований для утверждения, что два рассмотренных ленинских документа (исключая фальшивку) обернулись всероссийскими кампаниями против церкви и духовенства. Хотя на последующую политику (после смерти Ленина) они могли повлиять.
Религия и духовенство
Привлекая верующих рабочих в социал-демократическую партию, Ленин заявлял:
«Мы, безусловно, против малейшего оскорбления их религиозных убеждений».
В статье «Социализм и религия» (1905) Ленин призвал к поддержке «честных и искренних людей из духовенства» в их требованиях свободы и протестах против навязанных самодержавием «казёнщины», «чиновнического произвола» и «полицейского сыска». Он допускал даже членство священников в партии большевиков, если те склонялись к добросовестному участию в партийной жизни:
«Если священник идет к нам для совместной политической работы и выполняет добросовестно партийную работу, не выступая против программы партии, то мы можем принять его в ряды с.-д., ибо противоречие духа и основ нашей программы с религиозными убеждениями священника могло бы остаться при таких условиях только его касающимся, личным его противоречием, а экзаменовать своих членов насчет отсутствия противоречия между их взглядами и программой партии политическая организация не может».
С учреждением Государственной думы он не был против и участия духовенства в выборной борьбе (статья «Либералы и клерикалы»), выступая «за прямое и открытое вовлечение самых широких масс всякого духовенства в политику» (статья «Духовенство и политика» 1912 г.). Здесь виден определенный прагматизм: служители алтаря раз за разом становились думскими депутатами, демонстрируя свой оппозиционный настрой. И с подобными народными представителями у вождя большевиков находились точки соприкосновения во взглядах, например с членом II и III Дум митрополитом Евлогием (Георгиевским), который допускал возможность пользы от участия духовенства в политической жизни.
Готовя «Проект речи по аграрному вопросу во второй Государственной Думе» (1907), Ленин писал:
«мы, социал-демократы, относимся отрицательно к христианскому учению. Но, заявляя это, я считаю своим долгом сейчас же, прямо и открыто сказать, что социал-демократия борется за полную свободу совести и относится с полным уважением ко всякому искреннему убеждению в делах веры». При этом он охарактеризовал священника Тихвинского как «депутата от крестьян, достойного всякого уважения за его искреннюю преданность интересам крестьянства, интересам народа, которые он безбоязненно и решительно защищает…».
Известно дореволюционное высказывание Ленина о борьбе с религией:
«Мы дoлжны бoроться с религией. Это азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идёт дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс» (Об отношении рабочей партии к религии (13 (26) мая 1909 г.)).
В преддверии 1917 года Ленин рассуждал о необходимости изолированного существования от светской власти всех религиозных организаций. Государственно-церковный альянс Российской империи воспринимался им остро критически.
«Мы требуем, – писал он, – полного отделения церкви от государства, чтобы бороться с религиозным туманом чисто идейным и только идейным оружием…».
Никакое насилие не предполагалось.
Большевики не приняли определения Поместного Собора Российской Церкви от 2 декабря 1917 года, устанавливающего привилегии РПЦ перед другими конфессиями (первенствующее публично-правовое положение, сохранение ряда государственных постов только за православными, освобождение от повинностей священников и монахов и т.д.), что ещё более усилило взаимный антагонизм. Однако не все православные поддерживали идею продолжения привилегированного положения РПЦ в новом государстве — были те, кто надеялся на духовное обновление церкви в условиях равноправия.
Декрет об отделении церкви от государства, принятый в январе 1918 года, лишал РПЦ привилегированного положения в обществе и государственных субсидий. Этим декретом всё имущество существовавших в России церковных и религиозных обществ было объявлено «народным достоянием».
Вместе с тем, декретом запрещалось «издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести» и устанавливалось, что «каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются».
Важно заметить что политика большевиков в отношении Церкви принципиально не отличалась от последовательно буржуазной.
Светское общество, отделение церкви от государства, безрелигиозное образование — это все принципы современного буржуазного демократического государства, т.е. ничего собственно социалистического в декрете об отделении церкви от государства не было. Тем не менее, была решимость решимость вытеснить религию из жизни общества с помощью просвещения и пропаганды.
13 марта 1918 г. управляющий делами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевич принял делегацию РПЦ и пообещал привлечь представителей церкви к разработке нового декрета, касающегося религиозных вопросов.
Между тем, уже в январе 1918 года, до принятия декрета об отделении церкви от государства, патриарх Тихон ниспослал на большевиков анафему. В его послании говорилось:
«Зло нашего времени, что новое государство строится без Бога, что люди полагаются только на свои силы, прильнули к земле, хлебу и деньгам и упились вином свободы».
Обращаясь к властям, Тихон писал: «Властью, данной нам от Бога, запрещаю вам приступать к тайнам Христовым. Анафемствую вас… Заклинаем и всех вас, верующих чад православной церкви, с таковыми извергами рода человеческого не вступать в какое-либо общение… А если нужно будет, то и пострадать за дело Христово зовем вас».
Узнав об этом послании и об анафеме, Ленин, обращаясь к Александре Коллонтай, горько пошутил:
«Вместе с Львом Толстым и Стенькой Разиным мы с вами, Александра Михайловна, кажется, попали в неплохую компанию».
И все-таки в мае 1918 года, с разрешения Совнаркома, в Успенском соборе Кремля, при стечении верующих, прошла и ночная пасхальная служба, и крестный ход. В августе это повторилось в день Успения Пресвятой Богородицы. 16 апреля 1919 г. члены Президиума ВЦИК (М.И. Калинин, В.А. Аванесов, А.С. Енукидзе, Л.Б. Каменев, А.И. Рыков, Л.П. Серебряков, И.В. Сталин) снова постановили: «собор открыть» на три пасхальных дня. Вышло постановление об отпуске красноармейцам на первый и второй день Пасхи приварочного довольствия и сахара в полуторном размере.
До осени 1918 года не трогали и проживающих в Кремле монахов и монахинь Чудова и Воскресенского монастырей. 19 ноября 1918 года, выступая на съезде работниц, Ленин подчеркнул, что
«бороться с религиозными предрассудками надо чрезвычайно осторожно… Много вреда приносят те, кто вносит в эту борьбу оскорбление религиозного чувства. Нужно бороться путем пропаганды, путем просвещения. Внося остроту в борьбу, мы можем озлобить массу».
Но чтобы вести их вперед, необходимо, отмечает Владимир Ильич,
не только наиболее полно выразить их чаяния, но и преодолеть «темноту, невежество и предрассудки», на которые обрекала их прежняя жизнь. Эта просветительская работа по пробуждению самосознания широчайших слоев народа чрезвычайно сложна, ибо необходимо «знакомить их с фактами из самых разных областей жизни, подойти к ним и так и эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от религиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон, самыми различными способами и т.д.».
Ленин сторонился тотального насилия: ставку делал на пропаганду научного мировоззрения,
«заботливо избегая всяких оскорблений чувств верующей части населения» (Проект программы РКП(б) 1919 г.).
Одним из элементов пропаганды стали антирелигиозные диспуты, в которых участвовал представитель Совнаркома Анатолий Луначарский.
Прекрасно понимая, что во главе сопротивляющихся религиозной политике новой власти стоит патриарх Тихон (Белавин), Ленин предпочел его «не трогать».
После переезда советского правительства в Кремль в 1918 году патриарх Тихон продолжал служить литургии, всенощные, молебны, панихиды, которые нередко проходили рядом с местом работы и проживания Ленина — в Успенском и Архангельском соборах Московского Кремля.
В марте 1919 года в Новгородской губернии сотрудниками местного ЧК был арестован священник Василий Пятницкий. Ему вменялись в вину неподчинение Советской власти, избиение должностных лиц и т.п. Брат священника Константин Пятницкий написал Ленину подробное письмо, в котором, в частности, отмечал, что «…для многих ношение рясы есть уже преступление». В результате священник остался жив и вскоре вышел на свободу.
Осенью 1919 года благодаря личному вмешательству Ленина был отпущен на свободу епископ Михей (Алексеев).
В 1919 году Ленин поддержал просьбы верующих из Ягановской волости Череповецкого уезда содействовать достройке местного храма, заложенного ещё в 1915 г.
(в записке Ленина председателю Афанасьевского сельсовета В. Бахвалову от 2 апреля 1919 г. говорилось: «Окончание постройки храма, конечно, разрешается…»).
Добавим, что до января 1930 года закрыть церковь по решению властей было сложно — в каждом отдельном случае требовалось согласие Комиссии по вопросам культов при Президиуме ВЦИК РСФСР. Видимо это обстоятельство привело к тому, что к 1930 году в СССР сохранилось большое количество действующих церквей.
Осенью 1920 года, отдыхая в подмосковной деревне Монино, Ленин гостил в доме местного священника Предтечина, жившего рядом с действующей церковью. Узнав на охоте, что Предтечин является служителем культа, глава советского правительства не проявил к нему никаких враждебных чувств и впоследствии вполне добродушно вспоминал это знакомство.
Пасха в 1921 году, несмотря на голод, была отпразднована широко и многолюдно. А главное — без всяких эксцессов. И это не было случайностью. Накануне Пасхи Ленин пишет Молотову: «Если память мне не изменяет, в газетах напечатано письмо или циркуляр насчет 1 мая, и там сказано: разоблачать ложь религии или нечто подобное. Это нельзя. Это нетактично. Именно по случаю Пасхи надо рекомендовать иное; не разоблачать ложь, а избегать, безусловно, всякого оскорбления религии. Надо издать дополнительное письмо или циркуляр. Если Секретариат не согласен, то в Политбюро».
Секретариат и Политбюро согласились, и 21 апреля 1921 года, в дополнение в ранее публиковавшемуся циркуляру, «Правда» напечатала письмо ЦК РКП(б), в котором предлагалось не допускать каких-либо выступлений, «оскорбляющих религиозное чувство массы населения».
А когда из Петрограда пришло письмо прихожан церкви при Военно-медицинской академии с просьбой отменить распоряжение о ее превращении в клуб академии, Ленин тут же написал в Наркомюст П.А. Красикову: «Удобно ли, даже при особых условиях, превращать церковь в клуб? Есть ли налицо какие-либо особые условия? Не лучше ли отменить и вернуть церковь? Разберитесь, пожалуйста, и разузнайте повнимательнее, а мне пришлите краткое сообщение об итоге».
Но еще более жесткое письмо Красиков получил, когда 17 мая 1921 года Владимир Ильич узнал о его намерении запретить оперным певцам государственных театров участвовать в церковных хорах и богослужениях. Ленин отчитал Петра Андреевича за саму постановку подобных вопросов, за проработку Неждановой и других артистов и назвал такого рода борьбу с религией, практикуемую Наркомюстом и лично Красиковым, чушью и безобразием. А при встрече с ним потребовал не провоцировать верующих на протестные выступления.
18 мая 1921 года Пленум ЦК РКП (б) обсуждал вопрос о проведении в жизнь пункта 13 программы партии, касавшегося мероприятий в области религиозных отношений. Получив проект постановления, Владимир Ильич настоял на том, чтобы проект «переделать в направлении таком, чтобы не выпячивать вопроса о борьбе с религией» и, в частности, выбросить пункт 7, предлагавший втянуть в обсуждение вопроса об отношении партии к религии все ячейки и комитеты партии.
Ленин высказался за то, чтобы «допустить, с рядом ограничительных условий, оставление в партии верующих, но заведомо честных и преданных коммунистов», а также изъять из проекта пункт 10, требовавший решительной борьбы с попытками «отдельных служителей культа создать новую организацию церкви», приспособив ее к Советской власти.
При относительной слабости всех политических партий, противостоящих Советской власти, РПЦ оставалась крупнейшей оппозиционной массовой организацией, обладавшей влиянием на широкие слои населения.
Оставаясь в годы Гражданской войны формально единой, РПЦ фактически была разрезана надвое. Хотя Патриарх в 1918 году отказался благословить «белое движение», а в 1919 и 1920-м не раз заявлял, что стоит «вне политики», что нет ни «белой», ни «красной» церкви, та часть РПЦ, которая находилась в Советской России, всячески проявляла по отношению к власти свою, мягко выражаясь, оппозиционность, и все «бывшие» искали опору именно в ней.
А то духовенство, которое несло пастырскую службу на территории «белых», сохраняя контакты с Патриархом, открыто являло не только лояльность по отношению к противникам Советов, но и активно сотрудничало с «белыми» правителями — Колчаком, Деникиным, Врангелем — в борьбе против Советской России. В конечном счете под крылом сначала Колчака, а потом Деникина было создано Временное Высшее церковное управление, объединившее священнослужителей, готовых к «священному походу» на Москву и даже формировавших свои роты, батальоны и «полки Иисуса».
(Ирония истории: во главе ВВЦУ, по просьбе генерала Врангеля, в 1920 году был поставлен архиепископ Дмитрий (в миру — грузинский князь Давид Абашидзе), преподававший в свое время Священное Писание в Тифлисской духовной семинарии и хорошо знавший юного семинариста Иосифа Джугашвили, преуспевавшего именно по его предмету.)
К концу Гражданской войны значительная часть духовенства оказалась в эмиграции и, оставаясь частью РПЦ, нисколько не скрывала своих антисоветских настроений и намерений. 21 ноября 1921 года в местечке Сремски Карловци неподалеку от Белграда открылся «Всезаграничный Русский Собор». Из принятых им решений достаточно упомянуть одно: требование возносить во всех церквях моления о восстановлении династии Романовых, дом которых должен продолжить царствование в России.
Вот так и получилось, что на советских плакатах того времени рядом с фигурами белого генерала, буржуя и помещика непременно соседствовала и карикатура на попа.
В мае 1922 года Ленин тяжело заболел. Последнее публичное выступление Ленина состоялось 20 ноября 1922 года.
Сталинская политика 30-х гг. ХХ века, приведшая к расстрелу десятков тысяч священников, во многом знаменует разрыв с революционной политикой, смешивать эти два этапа неправильно.
Однако и сталинских палачей религиозные убеждения мало волновали. Разница была в том, что в Гражданскую войну священников расстреливали по факту их контрреволюционной активности, а в 1937-38 гг. из-за одной принадлежности к социальному слою духовенства.
Подведем итоги
Подтверждений того, что Ленин настаивал на расстрелах верующих и служителей алтаря только за убеждения или принадлежность к церкви, историки не нашли, хотя архивные фонды давно открыты.
Мало оснований для утверждения, что два рассмотренных ленинских документа (исключая фальшивку) обернулись всероссийскими кампаниями против церкви и духовенства.
В преддверии 1917 года Ленин рассуждал о необходимости изолированного существования от светской власти всех религиозных организаций. Государственно-церковный альянс Российской империи воспринимался им остро критически. «Мы требуем, – писал он, – полного отделения церкви от государства, чтобы бороться с религиозным туманом чисто идейным и только идейным оружием…».
Ленин предлагал преодолеть «темноту, невежество и предрассудки», на которые обрекала верующих их прежняя жизнь. При этом он понимал, что просветительская работа по пробуждению самосознания широчайших слоев народа чрезвычайно сложна.
Ленин сторонился тотального насилия: ставку делал на пропаганду научного мировоззрения, «заботливо избегая всяких оскорблений чувств верующей части населения».
P.S.
“Сталин просил передать тебе горячий привет, просил сказать, что он так любит тебя”. Ильич усмехнулся и промолчал. “Что же, — спросила я, — передать ему и от тебя привет?” “Передай”, — ответил Ильич довольно холодно. “Но, Володя, — продолжала
я, — он все же умный, Сталин”. “Совсем он не умный”, — ответил Ильич решительно и поморщившись».
Литература
- Вяткин Валерий. Был ли Ленин беспощадным врагом православной церкви https://www.ng.ru/ng_religii/2020-04-14/15_485_lenin.html
- Логинов В.Т. Заветы Ильича. Сим победиши. — М.: Алгоритм, 2017. — 624 с.
