Песня «Матушка» появилась на цифровых площадках еще в 2022 году. В 2024 году эта композиция неожиданно завирусилась в социальных сетях. Суммарно песню «Матушка» прослушали, либо посмотрели клип сотни миллионов раз. Клип не раз лидировал в рейтинге самых популярных музыкальных видео на YouTube за день.
Давайте посмотрим на текст песни (автор – Петр Андреев):
Полевых цветов веночек, в утренней росе цветок,
Соловья запев свисточек, сок березовый – глоток.
Тишины послушать вволю – по тропинке в лес густой,
Поболтать с березкой вдоволь про него и про любовь.Матушка-земля, белая березонька,
Для меня – Святая Русь, для других – занозонька.
Сколько мне еще годочков у кукушки поспрошать,
Про любовь свою девичью на ромашке погадать.Ключевой воды студеной, в сотах свежего медку,
В чистом поле темной ночью в небе звездном утону.
Матушка-земля, белая березонька,
Для меня – святая Русь, для других – занозонька.
Биолог Ричард Докинз считает, что в информационном пространстве идеи или мемы ведут борьбу за выживание: одни побеждают, а другие исчезают. Мемы — это интересное явление современной цифровой культуры, которое показывает, как быстро идеи и сообщения могут распространяться среди людей в интернете.
Почему же это незамысловатая песенка обрела такую популярность в современной России?
Я вижу здесь четыре основные причины.
“Назад к природе!”
Мифологизированный экологизм привлекает утомленных урбанизацией россиян, которым тяжело жить в бетонных городах и пластмассовой вселенной. Отсюда тяга к “ключевой воде студеной”, к “сотам свежего медку”. Такие люди пытаются быть ближе к природе, жить в деревнях или у моря в палатках. Они могут пытаться обнимать деревья или приобщаться к энергии особых камней.
Культ природы и этнических богов
Осознанная попытка возврата к почитанию природных, «родных», т. е. этнических богов. Это неоязыческое движение называют нативизмом (от лат. nativus — родной, природный). Умеренный нативизм, как правило, не агрессивен и эклектичен: помимо культа природы и этнических богов в нём обнаруживаются элементы индуизма и различные доктрины движения Нью Эйдж. В России это неоязыческое “родноверие”.
В песне “Матушка” языческие и магические нотки представлены наиболее отчетливо. Здесь упоминается “Матушка-земля”, гадание “про любовь свою девичью”, а также странное стремление “поболтать с березкой вдоволь про него и про любовь”.
“Сколько мне еще годочков у кукушки поспрошать” — этот обычай также относится к гаданию.
Все мы помним про желание узнать о своей любимой через ясеня или тополя из песни «Я спросил у ясеня» из фильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром!».
Истоки этой традиции очень древние.
“С развитием земледелия центром религиозных верований становятся тайны женщины: она сравнивается с землей-кормилицей; ее беременность является символом сокрытой жизни семени и воспроизводства. Главными фигурами культа выступают богини, произошедшие от толстозадых Венер эпохи палеолита. Древние богини сохранили свой культ и своих приверженцев под именами Артемиды, Гекаты или Кибелы” (М. Элиаде).
Однако большинство сверхъестественных существ у славян женского пола: Мать сыра земля, Мокошка и другие. Домашних духов славяне фамильярно называли дед или дедушка.
Отметим, что в балтийский пантеон также входила Мать-земля (лат. Земен мате) и бесчисленные сверхъестественные существа женского пола, получившие название духи-матери.
Концепция матери-земли (ласковое “Земля-Матушка”), благодатной почвы для выращивания злаков, постепенно смешалась с понятием Родины и стала прочным основанием культа великой богини-матери в русской культурной традиции.
Причем тут “Белая березонька”?
Самое время вспомнить песню «Во поле береза стояла», изданную в сборнике «Собрание народных русских песен с их голосами» в 1790 г.:
Некому берёзу заломати,
Некому кудряву заломати.
На Руси на праздник Троицы проводились сохранившиеся с древности языческие обряды. В старину это была инициация приема девушек в род, что свидетельствует об их зрелости и делает полноправными членами рода. Для этого принято было им «кумиться» — т.е. целоваться под березовыми ветвями. Где-то берёзу наряжали в женские наряды, вешали бусы, приделывали куделю — типа волос.
Выражение «белую берёзу заломати» ведёт своё происхождение из древнего обряда, во время которого, в частности, заламывали берёзу, нагибая её ствол к земле и переплетая с травой. Иногда брали верхушки двух рядом стоящих деревьев и связывали между собой. Получалась своеобразная арка — там и кумились. В некоторых местах делали огромные венки из крон 2-4 деревьев.
Девушки завивали ветви берёзки, спрашивая о своей судьбе и «прося» найти жениха. Позже по этим березовым венкам они гадали о своем женихе.
Есть смысл усматривать в берёзе языческий образ прародительницы — и вот ей-то изначально и предназначалось и украшения, и жертвенные дары, что впоследствии превратилось в девичий праздник с гулянием и угощением. Позже завивание и заламывание берёзы, видимо, ограничилось привязыванием к ней разноцветных ленточек.
Берёзовыми ветками и даже целыми срубленными деревцами украшали дома, церкви и улицы. Считалось, что это может уберечь дом от грозы и молнии. Берёзовые обереги вешали и в хлев для скота.
Учёные-этнографы отмечают, что семичные торжества, хотя они и приурочены к Троице, практически не имеют христианских корней: это почти целиком языческий праздник, связанный с поклонением древних славян духам умерших предков. Это для них ещё в дохристианскую эпоху юные девы заламывали берёзку, украшали её венками и оставляли в лесу угощение, которым, по поверью, ночью приходили лакомиться умершие представители рода.
Эти обряды относились и к культу плодородия: молодую берёзу на краю поля срубали, с песнями носили по селу, а затем топили в реке либо же разрубали и разбрасывали по полю, передавая таким образом растительную силу дерева полю.
“Матушка”
Британский зоолог и этолог Десмонд Моррис писал, что
“древняя биологическая потребность человеческого рода в племенной уникальности является могущественной силой, которую невозможно подавить”.
Вот почему россиян привлекают “псевдоплемена” (например, православные приходы), где культивируется семейная атмосфера, а участники называются батюшками, матушками, братьями и сестрами.
Злорадство над врагами
Нейроэндокринолог Роберт Сапольски подробно описывает, как наш мозг отражает соотношение «мы и они»:
“Мы неосознанно делим мир на Своих и Чужих, предпочитая Своих. Мы склонны воспринимать Чужих как однородное сообщество недалеких людей с устойчивыми негативными характеристиками. И представление, кто есть кто, под внешним воздействием может измениться легко и практически мгновенно… Мы автоматически и бессознательно производим размежевание Свои/Чужие, причем всегда в пользу Своих, – но только человек сочиняет разнообразные идеологии для его оправдания”.
В ситуации геополитической неопределенности и слома системы международных отношений люди пытаются не только заново определить свою идентичность (“мы чтим силу великой Руси. Мать Сыра Земля нас поддерживает”), но и открыто злорадствовать над “врагами”: “Мы дартаньяны, а они все — пид*расы”, “Для меня – святая Русь, для других – занозонька”.
Подведем итоги
Песня «Матушка» имеет ошеломительный успех.
С одной стороны это крайне посредственное произведение с несогласованными оборотами.
Но растерянному обывателю большего и не нужно. Как говорится,
«Нам песня строить и жить помогает, Она, как друг, и зовет, и ведет, И тот, кто с песней по жизни шагает, Тот никогда и нигде не пропадет!»
Автор текста сконцентрировал здесь древние славянские архетипы, а также отразил стремление современного россиянина приобщиться к чистоте природы. Завершает это насмешливое злорадство над теми, для кого Русь является занозой.
И пусть нас не отвлекают слова про «Святую Русь». В конце концов, патриотическая песня может упоминать «войну народную, священную войну». Подобные обороты наполнены совершенно другим смыслом, далеким от христианства.
Песня «Матушка» абсолютно языческого толка. Именно это и сделало ее настолько популярной в современных условиях.
Литература
- Моррис Десмонд. Голая обезьяна. — М.: Амфора, 2004
- Моррис Десмонд. Людской зверинец. — М.: КоЛибри, 2021
- Элиаде Мирча, Кулиано Ион. Словарь религий, обрядов и верований. — СПб.: «Университетская книга», 1997
