В евангельской истории, когда воскресший Иисус встречает Марию Магдалину у гробницы, он говорит ей:
«Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин 20.17).
Эта фраза вызвала многочисленные интерпретации. Постараемся их обобщить.
Богословское видение
Некоторые толкователи полагают, что запрет связан с обновлением воскресшего тела Христа:
“Он воскрес, но еще не прославлен. Как бы желая показать, что Он еще не вошел в состояние божественного прославления, Христос здесь называет Отца Своим Богом” (А.П. Лопухин).
Филологическая интерпретация
Греческий глагол ἅπτου происходит от άπτομαι — “держаться, цепляться«.
Скорее всего, Иисус не запрещал Марии просто коснуться его, а просил не удерживать его, поскольку его миссия на земле завершалась.
Возможно, этот эпизод призван показать, что Воскресение — не возврат к прежней жизни, а начало нового этапа отношений с Богом, основанного не на физическом присутствии Иисуса, а на духовном общении. Теперь вера важнее физических доказательств:
«Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин 20.29).
Акцент на миссии Марии как провозвестницы Воскресения
“Христос дает разуметь, что Он спешит уже отойти на небо и не будет более обращаться с людьми” и что на Него “уже не следовало смотреть с такими же мыслями, с какими смотрели прежде” (свт. Иоанн Златоуст).
Иисус должен вознестись к Отцу, а Марии нужно успеть засвидетельствовать Его воскресение за краткий промежуток времени, оставшийся до Его вознесения.
Долой промедления и расшаркивания, остается мало времени! В этом же контексте Иисус запрещает погребать отца или приветствовать друзей на дороге, поскольку на это просто нет времени: “и никого на дороге не приветствуйте” (Лк 10.4. Ср. 4Цар 4.29).
В древнеиудейской традиции свидетельство женщины считалось ненадежным. Но теперь Мария, несмотря на запрет прикасаться, получает право провозгласить Воскресение, что подчёркивает революционность христианской вести. Мария становится равноапостольной и «апостолом для апостолов«.
Гендерный аспект
Мария Магдалина, вероятно, в порыве земных эмоций попыталась прикоснуться или удержать Иисуса, как обычного человека:
“еще земная мудрствует, яко жена немощная: темже и отсылается не прикасатися Христу” (8-я евангельская стихира Октоиха).
Возможно, здесь отражена аллюзия на ошибку Евы, протянувшей руку к запретному плоду.
При этом блаж. Августин отрицал версию, будто “до восшествия ко Отцу мужи могли касаться Его, а жены не могли”.
Нарративное объяснение
Некоторые библеисты рассматривают этот эпизод в контексте литературной структуры евангелия от Иоанна, где автор сознательно создает контраст с последующим приглашением Фоме прикоснуться к ранам Иисуса.
Различия в мотивации Фомы и Марии Магдалины
В отличие от Фомы, который позже был приглашен Иисусом прикоснуться к Его ранам для укрепления веры, Мария, возможно, стремилась удержать Иисуса, чтобы Он не покидал ее снова.
У евангелиста Матфея женщины, включая Марию Магдалину, прикасаются к ногам Воскресшего, и Иисус не запрещает им этого (Мф 28.1,9). В этом контексте физический контакт отражал царское поклонение Прославленному Христу, радость и подтверждение Его Воскресения.
Блаж. Августин видел проблему в неверном восприятии Марией статуса Христа:
“не прикасайся ко Мне, как к простому человеку. Для тебя взойду Я тогда, когда ты уразумеешь Меня как равного Отцу. Доколе же почитаешь Меня меньшим, Я еще не взошел для тебя”.
В отличие от Марии Магдалины, Фома говорит Воскресшему “Господь мой и Бог мой!” (Ин 20.28).
Аллегорические толкования
Некоторые толкователи видели в этом эпизоде урок о том, что нельзя «удерживать» Христа в земных представлениях.
Блаж. Августин связывал запрет с необходимостью духовного роста: Мария должна перейти от физической привязанности к вере в Невидимого.
Исторический контекст
Возможно, запрет представляет собой литературный приём Иоанна, подчёркивающий трансцендентность Воскресшего. Физический контакт с Божественным недоступен (и опасен) в падшем мире:
“может быть нанесен вред тому, кто приближается к Нему со столь будничным расположением души” (преп. Максим Исповедник).
Поэтому, кстати, в Церкви нельзя причащаться Телу Христа без веры в Его божественность.
