В статье Церковь и микробиология был затронут вопрос об архаичном восприятии болезни и всего того, что может причинить вред человеку и обществу (речь шла о вирусах, микробах и «заразе»). При отсутствии научных данных в то время всё это именовалось «мерзостью» и «нечистотой». Это влияло непосредственным образом на отношение к конкретным людям (прокаженным, бесноватым и т.д.).
«Хотя сама способность испытывать отвращение универсальна, представления о том, чего именно нужно избегать, формируются культурой. Дети видят, что именно родители считают отвратительным, и часто копируют их поведение и предпочтения. В целом это неплохая стратегия, но она не всегда служит распространению объективных представлений о мире и верных способов защиты от инфекций. Например, дети постарше, воспитанные в индуистских традициях, особенно склонны считать испорченной кастрюлю супа, если из нее ел другой человек, даже если суп после этого прокипятили.
Бывает и наоборот: малыши учатся у взрослых не испытывать отвращения к потенциально заразным объектам. Думаю, большинство людей откажется пить кофе из немытой чашки, ранее использованной незнакомым человеком. Однако многие не против прикоснуться губами к священным реликвиям, хотя их целовали уже тысячи верующих. Однажды я зашел в церковь и обнаружил икону, прикрытую стеклом, красным от следов губной помады. Кроме меня, никого из присутствующих это не смущало, а ведь подобные объекты служат рассадниками разнообразных микроорганизмов» (А. Панчин).
Насколько такой подход актуален для христиан?
В текстах Ветхого Завета большое внимание уделяется понятию о нечистоте (нечто отвратительное, мерзкое, противное). При этом предписания об обрядовой нечистоте каким-то образом связывались с моральными нормами. Необходимо понимать, что многие «моральные оценки и суждения людей основаны больше на эмоциях, чем на рассудке, а нравственность людей и сообществ во многом ориентируется на отвращение и почти физическое неприятие моральной нечистоты»[1]. Часто в Ветхом Завете поступок кажется безнравственным лишь потому, что человеку это кажется «мерзким» и «безобразным».
Как это происходит?
«Отвращение у людей отчетливо делится на «первичное» – это практически бессознательная психическая реакция на всякие мерзости – и «вторичное», или моральное, касающееся более абстрактных предметов, таких как идея клонирования. Связь между ними самая тесная (например, когда говорят об «отвратительных политических технологиях»).
Первичное отвращение само по себе может оказывать вполне реальное влияние на моральные суждения и оценки и, как следствие, на отношение к людям и социальное поведение. Вид противного грязного бомжа автоматически вызывает чувство отвращения, которое мешает нам помыслить об этом человеке как о личности, заставляя воспринимать его как «кучу мусора». Были времена, когда омерзительными, нечистыми считались, к примеру, женщины (особенно во время менструации). При этом если первичное отвращение помогало выжить индивидууму, то моральное отвращение помогало выжить коллективу, сохранить целостность социума»[2].
Этот психологический механизм отражен и в заповедях Ветхого Завета. Святые отцы считали, что через представление о скверне и мерзости «закон телесными предметами предобучал иудеев как детей, дабы сделать их способными к восприятию духовных и более совершенных заповедей»[3].
Иными словами, если в Ветхом Завете нечто называется мерзостью пред Господом, это может указывать на то, что указанный обычай или феномен выглядел отвратительно в глазах древних евреев, но вовсе не обязательно запрещен для христиан.
Рассмотрим несколько примеров «мерзости» из Ветхого Завета.
- Проказа и иные болезни
Упомянутые в Библии «прокаженные» «не были жертвами известной нам сегодня «проказы». Эти люди страдали различными заболеваниями кожи (псориаз, парша, сыпь, экземы, опухоли), а когда болезнь распространялась по всему телу, их внешний вид вызывал отвращение. Трагедия этих страдальцев заключалась не столько в их физическом недуге, сколько в чувстве стыда и унижения от ощущения себя грязными и мерзкими существами, которых все избегают. Истинной драмой для них была невозможность создать семью и иметь детей, участвовать в праздниках и паломничествах; они находились в заложниках у остракизма.
Понятие saraat, обычно переводимое с древнееврейского как «проказа», не соответствует тому, что современная медицина подразумевает под «болезнью Хансена», а включает в себя ряд кожных заболеваний, когда, например, может измениться цвет кожи, выступить сыпь, могут появиться гнойные язвы и т. д., что вызывает отвращение (Лев .13).
Считалось, что лучше всего исключить их из религиозной и общественной жизни. Согласно израильской традиции, «слепой и хромой не войдет в дом Господень» (2Цар.5:8). В Кумранских рукописях гораздо сильнее акцент на это исключение: слепых и глухих считают недостойными уважения, поскольку «кто не видит и не слышит, не умеет соблюдать закон»; слепые должны быть исключены не только из Храма, но также из самого Иерусалима: «Никто слепой не войдет в него во все дни свои и не осквернит города, где Я обитаю». Отлучение от Храма, святого места, где обитает Бог, безжалостно напоминает болеющим о том, что Бог не любит их, как остальных.
«Прокаженные», в свою очередь, изолированы от общества не из страха заразиться, а так как их считают «нечистыми», способными осквернить членов святого народа Божьего. Предписания были жестокими: «На котором эта язва… должен кричать: «Нечист! Нечист!» Во все дни, доколе на нем язва, он должен быть нечист, нечист он; он должен жить отдельно» (Лев.13:45-46).
В таком обществе, как Галилея, где отдельный человек мог жить только интегрированным в собственной семье и деревне, это отъединение было трагедией. Исключенные из совместной жизни общества, эти страждущие составляли, вероятно, самый маргинальный его слой. Но действительно ли они оставлены Богом?
Спаситель идет именно к ним. Он подходит к тем, кого считают покинутыми Богом, прикасается к прокаженным, к которым никто не прикасается, пробуждает доверие в тех, кому закрыт доступ в Храм, включая их в народ Божий так, как Он Сам это понимает. Они первые должны ощутить милосердие Отца и приход Его Царства. Их излечение — лучшая «притча» для того, чтобы все поняли, что Бог — это прежде всего Бог страдающих от незащищенности и изоляции.
Иисус «прикасается» к больным. Иногда Иисус «берет за руку» больного, чтобы передать ему силу и вызволить из болезни. В другой раз он жестом благословения «возложил руки» на больного, чтобы окутать его добротой и любовью Бога. Порой он «простирает руку и касается» страдальца, чтобы выразить свое радушное принятие, близость и сочувствие. В первую очередь подобным образом он поступает с «прокаженными», исключенными из жизни общества.
В то же время Господь Иисус не мирится с существующими нормами общества. Болезнь и отверженность так тесно связаны друг с другом, что исцеление не возымеет эффекта до тех пор, пока больные не будут интегрированы в общество. Поэтому Спаситель стирает барьеры, отделяющие их от остальной общины. Люди должны не бояться больных, а принять.
В евангелиях по-разному описывается осуществление Спасителем Своего намерения вернуть их к общественной жизни: «Встань, возьми постель твою и иди в дом твой» (Матф.9:6); «Пойди, покажись священнику и принеси за очищение твое, что повелел Моисей, во свидетельство им» (Мк.1:44); «Иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь» (Мк.5:19).
Особое значение имеют его действия по отношению к прокаженным, исключенным из общества, так как их считают нечистыми. Христос отвечает жестом: он простирает Свою руку и прикасается к ним. Эти мужчины и женщины — члены народа Божьего, того, каким его видит Иисус. Прикасаясь к ним, Господь Иисус освобождает их от изоляции. Наступает Царство Божье. Нужно выстраивать жизнь по-другому: к нечистым нужно прикасаться; отверженные должны быть приняты. На больных нужно смотреть не со страхом, а с состраданием. Как и смотрит на них Бог.
Своими руками Спаситель благословляет того, кто ощущает себя проклятым, прикасается к прокаженным, к которым никто не прикасается, придает силы погруженным в беспомощность, сообщает веру тому, кто чувствует себя оставленным Богом, ласково относится к отвергаемым. Таков стиль его лечения. Иисус «берет за руку» тещу Симона (Мк 1:31), дочь Иаира (Мк 5:41) и юношу эпилептика (Мк 9:27). Он «возложил руки» на скорченную женщину (Лк 13:13), слепого из Вифсаиды (Мк 8:23) и каждого из многочисленных больных Капернаума, приносимых на заходе солнца (Лк 4:40). Он «простирает руку и касается» прокаженного в Мк 1:41[4].
2. Истечение и другие формы нечистоты
В Ветхом Завете нечистоту вызывало истечение у роженицы (Лев 12), а также гнойное истечение (Лев 15:1-5; Чис 5:2;), излияние семени (Лев 15:16-18), месячные кровотечения (ст. 19-24) и патологические кровотечения у женщин (ст. 25-27). Все нечистое оскверняло того, кто соприкасался с ним, находился вблизи него или употреблял его в пищу.
Для очищения рожениц, прокаженных, имеющих истечение семени или страдающих патологическими кровотечениями, помимо исполнения других предписаний, необходимо было принести жертву за грех (Лев 12:6-8; 14:19,49; 15:15,30).
В Библии упоминается и ритуальная нечистота супружеских отношений (Лев. 15:18). Хотя в Израиле половое общение в браке почиталось за дело благое и нравственно чистое, оно признавалось нечистым с ритуальной точки зрения.
Рассмотрим предписание книги Второзакония относительно естественного истечения: «если у тебя будет кто нечист от случившегося [ему] ночью, то он должен выйти вон из стана и не входить в стан, а при наступлении вечера должен омыть [тело свое] водою, и по захождении солнца может войти в стан» (Втор. 23:10-11).
Чуть ниже в той же 23-й главе книги Второзакония содержится знаменитое правило о лопатке: «Место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить; кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне [стана], выкопай ею [яму] и опять зарой [ею] испражнение твое; ибо Господь Бог твой ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих [в руки твои], а [посему] стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя чего срамного и не отступил от тебя» (Втор. 23:12-14).
В этом предписании примечательна не столько забота о гигиене в Израильском обществе, сколько приписывание Самому Богу чувства брезгливости. Еще более здесь удивляет угроза того, что Бог оставит виновника осквернения и перестанет ему помогать в убийстве врагов.
Еще одна заповедь из книги Левит показывает, что ветхозаветное законодательство очень мало внимания уделяло воле человека, его намерениям. Важнее был сам факт осквернения, причем не имело значения, сколько времени человек прикасался к источнику нечистоты, а также не важен был объем нечистого объекта: «если прикоснется к нечистоте человеческой, какая бы то ни была нечистота, от которой оскверняются, и он не знал того, но после узнает, то он виновен» (Лев.5:3).
Зададимся еще раз вопросом: насколько в подобных ветхозаветных текстах явлено Откровение о намерениях Господа и об его отношении к происходящему?
В своем толковании на книгу Второзакония свт. Кирилл Александрийский утверждает, что на самом деле «мы не нечисты в очах создавшего нас Бога, когда ходим в отхожие места и освобождаем себя от излишеств чрева»[5].
Христианский взгляд на тему естественных процессов организма в IV веке изложил святитель Афанасий Александрийский: «Поскольку различны и многообразны суть стрелы диавола и непорочно мыслящих доводит он до возмущения, отвлекает братий от обыкновенного упражнения, всевая в них помышления нечистоты и осквернения, то, по благодати Спасителя нашего, краткими словами, и лукавого обольщение да отженем, и мысль простейших да утвердим. Вся убо чиста чистым, нечистых же и совесть осквернися и все (Тит. 1:5). Удивляюсь же ухищрению диавола, что он, будучи развращение и пагуба, влагает, по видимому, помышления чистоты. Но действуемое им есть более навет или искушение. Ибо, как я сказал, дабы отвлечь подвижников от обычного и спасительного попечения, и всем, как мнится ему, победить их, для сего возбуждает он такую молву, которая не приносит никакой пользы для жизни, а только пустые вопрошения и суесловие, которых уклоняться должно. Скажи мне, что имеет греховного или нечистого какое-либо естественное извержение, как, например, если бы кто захотел поставить в вину исхождение мокроты из ноздрей и слюну изо рта? Можем сказать и о большем, о извержениях чрева, которые необходимы для жизни живого существа. Если же, по Божественному Писанию, верим, что человек есть дело рук Божиих, то как от чистой силы могло произойти творение скверное? И если помним, что мы есть род Божий (Деян.17:28), то не имеем в себе ничего нечистого. Ибо тогда только мы оскверняемся, когда делаем грех, всякого зловония худший»[6].
Насколько эти ограничения касаются христиан, еще в середине III века ответ дан в сочинении «Апостольские постановления»: «Если же кто наблюдает и исполняет обряды иудейские относительно извержения семени, течения семени, соитий законных, те пусть скажут нам, перестают ли они в те часы и дни, когда подвергаются чему-либо такому, молиться или касаться Библии, или причащаться Евхаристии? Поэтому, воздерживайся, женщина, от пустых речей и всегда помни о Сотворившем тебя, и молись Ему… ничего не наблюдая — ни естественного очищения, ни законного совокупления, ни родов, ни выкидышей, ни порока телесного. Наблюдения эти пустые и не имеющие смысла изобретения людей глупых… по Евангелию, когда кровоточивая прикоснулась к спасительному краю одежды Господа, чтобы выздороветь, Господь не укорил ее, но сказал: вера твоя спасла тебя»[7].
Но как же возникли ветхозаветные предписания об естественных истечениях и вообще о нечистоте?
Матфей Властарь поясняет нам, что «хотя законом Моисея семяточивые признаваемы были за нечистых, но он образно чрез телесные страсти показывал душевные недуги и чрез невольные (грехи) преследовал вольные: ибо если естественное считается нечистым, то тем более похоть по сознанию, ибо сыновный закон телесными предметами предобучал иудеев как детей, дабы сделать их способными к восприятию духовных и более совершенных заповедей… Но наш закон и сих допускает не менее, чем здоровых, и, тогда как больные проказою у тех изгонялись из стана (Левит. гл. 13), как нечистые, – с нами участвуют в церковных собраниях и молитвах, не встречая в болезни препятствия»[8].
Как уже не раз отмечалось в толкованиях святых отцов Церкви, ветхозаветные заповеди отражали не реальность, а были лишь воспитательным средством, которое лишь готовило древних иудеев к принятию Истины как детей.
Не вдаваясь в подробное перечисление установлений о нечистоте, приведем замечание профессора С. В. Троицкого: «во-первых, что Ветхий Завет не ставит этой нечистоты в зависимость от личной греховности, а во-вторых, что древнехристианская письменность, объясняя ветхозаветные предписания, чужда мысли о возможности какой-либо субстанциальной нечистоты. Христианство отвергает и ветхозаветное учение о нечистоте. Христос объявляет все эти предписания человеческими, нарушая их Сам и дозволяя это делать Своим Апостолам (Мф. 15, 1–20; Мк. 7, 2–5; Лк. 11, 38–41; Ин. 3, 25). Апостол Павел, ссылаясь на Христа, категорически отрицает самую возможность существования субстанциональной объективной нечистоты. «Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого», – пишет он Римлянам (14, 14; Деян. 10, 14–15). Источник учения о нечистоте чисто человеческий, субъективный – человеческое мнение, воображение, которое, однако, не безразлично и с ним нужно считаться: «только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто»[9].
Возникший в христианское время обычай не допускать женщин во время «женских дней» или роженицв христианский храм в продолжение 40 дней, по всей видимости, был обусловлен стремлением оградить храм от женских выделений и крови. В храме не должно было проливаться ни капли крови, а средств гигиены в то время не было.
Ввиду актуальности этого вопроса его изучил современный богослов Патриарх Сербский Павел: «Месячное очищение женщины не делает ее ритуально, молитвенно нечистой. Эта нечистота только физическая, телесная, равно как и выделения из других органов. Кроме того, поскольку современные гигиенические средства могут эффективно воспрепятствовать тому, чтобы случайным истечением крови сделать храм нечистым… женщина во время месячного очищения, с необходимой осторожностью и предприняв гигиенические меры, может приходить в церковь, целовать иконы, принимать антидор и освященную воду, равно как и участвовать в пении. Причаститься в этом состоянии или некрещеная — креститься, она бы не могла. Но в смертельной болезни может и причаститься, и креститься»[10].
Таким образом, сохранившееся каноническое ограничение на участие в Таинствах носит более дисциплинарный и воспитательный, чем сакральный характер. Это же касается и вхождения в храм рожениц. Если женщина освободилась от последствий родов, она может входить в храм и участвовать в богослужении и ранее 40-го дня, после прочтении священником особой молитвы о возобновлении ее евхаристической жизни.
3. Мерзкая смерть (Лев. 11:24-40)
Главным источником ритуальной нечистоты в Ветхом Завете считалось соприкосновение с мертвым телом (Чис 19:1). Мертвые тела людей, части их (кости) и даже могилы считались нечистыми (Чис. 19:16). Прикоснувшийся к мертвому телу считался нечистым в течение семи дней (Чис. 19).
Христос не ограничивал Себя этими запретами. Встретив погребальную процессию из города Наин, Спаситель, «подойдя, прикоснулся к одру» (Лук.7:14). Подобное сказано и про воскрешение дочери некоторого начальника: «Когда же народ был выслан, Он, войдя, взял ее за руку, и девица встала» (Матф.9:25).
Впоследствии и Церковь стала воспринимать тело умершего человека как храм Божий, воздавая последние почести усопшему через погребальные обряды, а мощи канонизированных святых почитая как великую святыню.
Итак, нет необходимости утверждать, будто чувство омерзения возникает у Самого Бога, ведь подобная оценка по сути является всего лишь антропоморфизмом или, точнее, антропопатизмом.
Надеюсь, необходимые выводы читатель сделает сам.
[1] Марков Александр. Отвращение — основа нравственности? URL: https://elementy.ru/novosti_nauki/430543/Otvrashchenie_osnova_nravstvennosti
[2] Там же
[3] Матфей Властарь. Алфавитная Синтагма URL: https://azbyka.ru/otechnik/Matfej_Vlastar/Alfavitnaia_Sintagma/10
[4] Пагола Х. А. Жизнь Иисуса. Тысячелетняя тайна христианства. М.: Эксмо, 2014
[5] Кирилл Александрийский. Глафиры, или объяснения избранных мест из Книги Второзакония
[6] Послание святаго Афанасия Великаго, архиепископа Александрийскаго, к Аммуну монаху. URL: http://agioskanon.ru/otci/004.htm
[7] Пархоменко Константин, иерей. Женщина в церкви. О так называемой женской «нечистоте». URL: http://www.mgarsky-monastery.org/kolokol/725
[8] Матфей Властарь. Алфавитная Синтагма
[9] Троицкий С.В. Христианская философия брака. – Клин: Фонд «Христианская жизнь», 2001. С. 126
[10] Павел, Патриарх Сербский. Может ли женщина приходить в храм на молитву, целовать иконы и причащаться, когда она «нечиста» (во время месячных)? URL: http://verapravoslavnaya.ru/?patr_Pavel_Serbskii_Bogosluzhenie_i_zhenshina
Опубликовано на портале «Предание.ру»
