О трилогии «Темные начала» Ф. Пулмана и одном лживом пропагандисте РПЦ

Не так давно мне попалась заметка с перечислением 200 лучших книг по версии Би-би-си. На самом деле это не “выбор редакции”, а результат опроса, в котором приняли участие около 1 миллиона человек.

Я открыл первую десятку книг и удивился, обнаружив на 3-м месте «Тёмные начала» Филипа Пулмана, о котором раньше ничего не слышал.

Добавлю, что в этом списке «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери оказался на 180-м месте, а «Имя розы» Умберто Эко — на 175-м. 

Заинтересовавшись, я решил прочесть фантастическую трилогию Филипа Пулмана «Тёмные начала» (англ. «His Dark Materials»).  

К моему огорчению, во время поиска в Интернете я наткнулся на рецензию на трилогию Пулмана, написанную г-ном Дворкиным.

Зная, как Дворкин умеет лгать и фантазировать, я получил дополнительный стимул прочесть эти книги. Прочел — и не пожалел.

Соглашусь, что это серьезное и захватывающее произведение, представляющее читателю ценности светского гуманизма.

Конечно, тут есть неудачные места и нестыковки.

Порой трилогия напоминает микс межзаветных апокрифов, сказки Андерсена «Снежная королева», книг Кира Булычова и сценариев современных фэнтази-фильмов, таких как «Догма» (1999 г.), «Матрица» (1999 г.), «Дитя Человеческое» (2006 г.), «Начало» (2010 г.) и «Интерстеллар» (2014 г.).

Много параллелей я заметил с сериалом «Чужестранка» (2014 г. — ), в котором военная медсестра из 40-х годов XX в. с помощью «Камней» перемещается в мир XVIII века, где ее жизни угрожает опасность.

Немного о смысле трилогии «Темные начала»

12-летняя Лира Белаква живет в Оксфордском колледже. Ее мир похож на Англию рубежа XIX-XX веков, но есть существенные различия. Там люди летают на дирижаблях, стреляют из винтовок, но вместе с тем используют компьютеры, ядерную энергию и знают про «генетические частицы». Россия именуется Московией, упоминается и Санкт-Петербург. Земная власть сосредоточена в руках Магистериума, эдакой химеры церковной инквизиции и передовой науки. При описании Магистериума создается впечатление, что это синтез католичества и женевского кальвинизма, по сюжету упразднившего папство. 

Трилогия источает ненависть к церкви и церковникам, которые, по убеждению Пулмана, являются врагами разума и человечности.

Автор выступает не против конкретных христианских конфессий, а принципиально против любой “системы господства”, где подавляется инакомыслие, человеческая жизнь ставится ни во что, а жуткие злодеяния совершаются во имя Господа Бога.

Согласно Пулману, не имеет значения, в руках каких именно фанатиков оказывается власть, в любом случае это не к добру.

Автор предлагает свои идеи о становлении мира, о развитии и сопротивлении. Ему было важно раскрыть тему вечной борьбы:

“с одной стороны, контроль, за которым стоит многовековая история, сила и власть (вспомним инквизицию, травлю еретиков, сожжение ведьм, весь этот кошмар, который религиозные фанатики готовы осуществлять там, где это возможно, и сегодня) — с другой стороны, те, кто сражаются с этим контролем, искатели свободы, идеологи Небесной Республики. Это борьба: Царство Божие против Небесной Республики».

Пулман исследует природу гуманизма и ратует за мораль: его герои учат делать правильный выбор между добром и злом.

Тут чувствуется жажда новой духовности, духовности без Бога, без угнетающей вины человека, без “первородного греха” и адских ужасов.

Редактируя библейские тексты, используя апокрифы и аллюзии на другие литературные источники, Пулман выстраивает собственную картину мира, где герои событий различают не только параллельный невидимый мир, но и мириады альтернативных вселенных и параллельных миров.

В ученой среде в настоящее время идет дискуссия о реально существующих параллельных вселенных (включая ту, в которой мы находимся).

По сюжету Лира однажды случайно подслушивает, как её мнимый дядя выдвигает перед учёными гипотезу о загадочной Пыли и множественности миров, которую Магистериум сразу клеймит как еретическую, а силу Пыли тут же пытается взять под свой контроль.

Пыль/Тени — это таинственная материя или даже первоматерия. Пыль породила первых ангелов, включая Яхве и женщину-ангела. С Пылью связаны изменения в истории, когда живые существа стали обладать разумом.

Пыль — это материя, сознающая сама себя.

Взрослые начинают притягивать Пыль в тот момент, когда их деймон принимает окончательный вид, т.е. с момента превращения подростка во взрослого человека. С точки зрения Магистериума, Пыль  — это материальное воплощение греха, ведь как Система контроля, Магистериум противостоит свободе и разуму. 

То в ней видят источник жизненной силы, то движущий принцип человеческой любознательности, или даже полагают, что наша душа создана из Пыли. Поэтому не удивительно, что библиотекарь из колледжа Иордан называет Пыль «отчуждённой богословской загадкой» (Nicholas Tucker).

Душа Лиры (здесь ее называют платоновским термином «деймон») вынесена на поверхность и выглядит как мыслящее и говорящее животное или птица. У детей и подростков деймон способен менять обличье, но к зрелости он обретает окончательную форму.

Разговор мнимого дяди Лиры с учеными и встреча с загадочной миссис Колтер открывают череду необыкновенных событий. Распространяются жуткие слухи о Жрецах, тайной организации, которая похищает детей и проводит с ними ужасные эксперименты. Пропадает и лучший друг Лиры — Роджер.

Красной нитью трилогии становится история взросления героини.

Лира постепенно перестает лгать и проявляет самопожертвование. После беззаботной беготни с ребятишками по Оксфорду она становится способна на подвиги ради других людей и вообще живых существ.

Ради спасения Роджера, а также с целью изучения неизвестного доселе феномена Пыли, героиня вместе со своим деймоном по имени Пантелеимон присоединяется к спасательной экспедиции на Дальний Север. Вместе с ней на поиски пропавших детей отправляется клан загадочных и мудрых Gyptian (то ли цыган, то ли псевдо-египтян) — друзей Лиры, а помогать им всем берется разумный белый медведь, низложенный король своего воинственного племени.

По дороге она знакомится с ведьмой Серафиной, бронированным медведем Йореком и аэронавтом Ли Скорсби из Техаса. С помощью новых друзей и алетиометра (прибора, который говорит правду) Лира узнаёт тайну Жрецов.

Кстати, в произведениях Кира Булычёва упоминается миелофон (от греч. μυελός «мозг» + φωνή «звук, голос, шум») — устройство для чтения мыслей.

«Жрецы» разрывают детей и деймонов с высвобождением огромных количеств энергии. Лира находит Роджера и освобождает других детей.

В это время лорд Азриэл, закончив свои исследования на Севере, находит способ передвигаться между параллельными мирами. Для этого ему нужна энергия, высвобождающаяся при разрыве связи между деймоном и человеком. Лира и Роджер случайно оказываются рядом и лорд Азриэл использует Роджера, чтобы открыть окно в параллельный мир.

Азриэл уходит в другой мир. Лира следует за ним.

В другом мире она знакомится с мальчиком Уиллом, ровесником из нашего, реального мира.

Ребята вдвоем пускаются в путешествие по загадочным мирам, населенным непонятными существами. Здесь их ждут опасные приключения, призраки, пожирающие души взрослых и не трогающие детей, ведьмы и ангелы. Волею судеб к ним попадает чудесный нож, который способен прорезать окна в другие миры. 

Лира и Уилл узнают, что лорд Азриэл хочет свергнуть Властителя — первого ангела, который после создания мира объявил себя его (мира) создателем (в Ветхом Завете его называют Яхве). Для победы лорду нужны два человека: Лира, которая должна стать новой Евой, и Уилл, владелец чудесного ножа. После всех приключений детство Лиры и Уилла закончилось, и теперь они не только уязвимы для Призраков, пожирающих деймонов взрослых людей, им приходится принять очень трудное решение.  

Клевета профессора Дворкина

Александр Дворкин превзошел мои ожидания, он оболгал всю трилогию. Поражаюсь его дерзости.

Поэтому я решился написать отзыв на его “отзыв”.

Рассмотрим некоторые из его ляпов и выпадов в сторону английского писателя.

“Тёмный”, значит от дьявола?

Г-н Дворкин пишет:

«Вернемся к названию книги: «Его темные материи». Кто же этот «он», чьи темные материи пересказывает Пулман? Сама пухлая (1018 стр.) трилогия не отвечает на этот вопрос. Но если мы вспомним, что сам писатель открыто называет себя принадлежащим к партии дьявола, то ответ напрашивается сам собой».

На самом деле ответ здесь не “напрашивается”, а додумывается г-ном Дворкиным. Зачем гадать фантазировать, если ответ дает сам автор трилогии?

Он пояснил, что

«основными источниками вдохновения послужили поэма Джона Мильтона «Потерянный рай», а также стихи Уильяма Блейка и Библия».

Название трилогии было взято из «Потерянного рая»:

Into this wild Abyss,                              

The womb of Nature, and perhaps her grave,

Of neither sea, nor shore, nor air, nor fire,

But all these in their pregnant causes mixed

Confusedly, and which thus must ever fight,

Unless th’ Almighty Maker them ordain

His dark materials to create more worlds

(Paradise Lost by John Milton. Book II).

Откроем перевод Ольги Николаевны Чюминой: 

У этой бездны,

В которой нет ни берегов, ни моря,

Ни пламени, ни воздуха, где все

Первичные смешались элементы

И вечно там враждуют меж собой,

Пока Творец всесильный не захочет

Внести порядок в темные их массы,

Чтоб новые миры из них создать.

Ни в Библии, ни у Мильтона “темные материи” не ассоциируются с дьяволом. Напротив, это первоматерия, из которой Господь Бог собирался сформировать вселенную:

“В начале сотворил Бог небо и землю. Земля была пуста и пустынна, тьма была над пучиной, и дух Божий веял над водами” (Быт 1.1-2).

Здесь тьма может указывать на непостижимость первоматерии для читателя.

Это же касается и образа самого Яхве в Ветхом Завете. Любой семинарист знает, что Бог окружает себя тьмой. Это образ его неотмирности. Например, в книге Исхода повествуется:

“И стоял народ вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог” (Исх 20.21).

Соломон говорит, что

«Во мгле Господь пожелал обитать!» (3 Цар 8.12).

Было бы глупо из этих цитат делать выводы о сатанинской сущности Яхве как “божества мрака”. Напротив, свт. Григорий Нисский пояснят, что Моисей

“проникнув в неисповедимость Божественного тайноводства, там сопребывает с Незримым”. Поэтому “намеревающемуся быть в единении с Богом должно выйти из всего видимого, напрягая разумение свое к Незримому и Непостижимому, как бы к какой вершине горы, уверовать, что Божество там, куда не восходит понятие” искомое выше всякого познания, как бы неким мраком объято отовсюду непостижимостью… Кто же Бог? Тот, Кто положи тьму закров Свой (Пс.17:12). В этом мраке и посвященный в тайны”.

Подобное толкование дает преп. Максим Исповедник:

“последуя звавшему его Богу и превзойдя все здешнее, он вниде во мрак, идеже бяше Бог – то есть, в безвидное, невидимое и бестелесное пребывание – умом свободным от всякой связи с чем-либо, что вне Бога”.

Отношение к “темной материи” автора трилогии можно узнать, анализируя мнения героев книги относительно Пыли/Теней. 

Пыль/Тени

 “Магистериум решил, что Пыль – физическое проявление первородного греха”.

Но сам Пулман считает иначе. В уста своих героев он вкладывает совершенно иной смысл:

“Если все они думают, что Пыль плохая, значит, она хорошая”.

Пыль почти невидима, ее называют “Тенями”, “скрытой массой” и “невидимым веществом”.

К концу трилогии выясняется, что это положительное начало, связанное с разумом и мудростью:

“Разумные существа создают Пыль – они непрерывно воспроизводят ее, когда чувствуют и размышляют, когда набираются мудрости и делятся ею с другими”.

“Тени – это частицы сознания”.

Пыль нельзя отождествлять с дьяволом, ведь из нее возникли все ангелы, включая Яхве:

“– Властитель, Бог, Творец, Господь, Яхве, Эл, Адонаи, Царь, Отец, Всемогущий – все эти имена он дал себе сам. Он не был создателем, он был ангелом, как мы, – да, первым ангелом, самым могучим, но образовался из Пыли, как и мы, а Пыль – это просто название того, что происходит, когда материя начинает сознавать себя. Материя любит материю. Она хочет познать себя, и так рождается Пыль. Первые ангелы образовались из Пыли, и Властитель был самым первым. Он сказал тем, кто появился после, что он их создал, но это была ложь. Одна из тех, кто появился позже, была мудрее его и узнала правду – и тогда он ее изгнал. Мы ей по-прежнему служим”.

Первородный грех

Г-н Дворкин возмущается, что

“даже шоколад, марципан и электричество называются иначе. Церковь тоже другая с другой историей и другим названием. Но при этом Библия – наиболее яростно ненавидимая Пулманом книга – та же самая. И никуда Пулману от нее не деться. Этот факт лучше всего иллюстрирует тщетность деструктивных усилий очередного очарованного сатаной богоборца”.

Отмечу, что такие эпитеты, как “очередной очарованный сатаной богоборец”, представляют собой ошибку аргументации, связанную с нарушением логической правильности умозаключений.

В данном случае их несколько:

• переход на личности (ad personam): «Вы глупы и некрасивы, поэтому ваш тезис неверен»;
• апелляция к эмоциям, также называется аргументом к страсти (argumentum ad passiones), основана на манипулировании эмоциями, а не на использовании рациональной логической аргументации: «Подумайте о детях!»;
• средством демагогии является и очернение оппонента, буквально его демонизация: “Этот человек — сын диавола, поэтому его тезисы ошибочны”, «Что может сказать об архитектуре мужчина без прописки?» (М. Жванецкий).

Подобная аргументация часто производит впечатление на малограмотных людей, предпочитающих безосновательно доверять тому, кто в их глазах выглядит более авторитетным, например, спикерам РПЦ.

Вернемся к рассуждениям г-на Дворкина о Библии:

“Но при этом Библия – наиболее яростно ненавидимая Пулманом книга – та же самая. И никуда Пулману от нее не деться”. 

Если бы профессор верил собственным словам, то назвал бы свою статью “Христово Евангелие в трилогии Пулмана”. Но он озаглавил иначе — “Евангелие от Люцифера”.

Как в “Евангелии от Воланда” или в “Евангелии детства” библейские сюжеты здесь были серьезно переработаны. это не «та же самая Библия».

Посмотрим, как в Библии лорда Азриэля описывается поступок первых людей:

“Ты знаешь, что такое первородный грех?

– Бог не велел им есть плод, потому что они умрут. Помнишь, они жили голыми в саду, они были как дети, их деймоны принимали любой вид, какой им хотелось. Но вот что произошло.

Он открыл книгу на третьей главе Бытия и стал читать:

«– И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть.

Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

И сказал змей жене: нет, не умрете;

Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что откроет человеку истинный вид его деймона; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

И открылись глаза у них обоих, и увидели они истинный вид их деймонов, и говорили с ними.

Но когда муж и жена познали своих деймонов, увидели они в себе большую перемену, ибо до сих пор они были как одно с тварями полевыми и небесными, и не было между ними разницы.

И они увидели разницу, и узнали добро и зло; и узнали стыд, и сшили смоковные листья, чтобы прикрыть наготу…»

Он закрыл книгу.

– Так в мир пришел грех, – сказал он, – грех, и стыд, и смерть. Он пришел в тот момент, когда их деймоны приняли постоянный вид”.

Эта цитата из трилогии показывает, что представление о первом грехе в «Темных началах» не является вполне библейским.

Отмечу, что христианское понятие первородного греха в Библии вообще не встречается, а в Ветхом Завете даже отрицается. Богословие Ветхого Завета подразумевает, что Адам навредил сам себе (Быт.3:17-19), его потомки не были прокляты за грех прародителей. Грех — это лишь подражание Адаму:

«подобно Адаму, нарушили завет и изменили Мне» (Ос 6.7).

В этом месте, возможно, речь идет не про Адама, а вообще о людях:

«Сі́и же су́ть я́ко человѣ́къ преступа́яй завѣ́тъ: та́мо презрѣ́ша мя́» (церковнославяснкий перевод).

Лишь в межзаветный период (II в. до н.э. — I в. н.э.) появилась мысль, будто от Адама нечестие перешло ко всем людям:

«О, что сделал ты, Адам? Когда ты согрешил, то совершилось падение не тебя только одного, но и нас, которые от тебя происходим» (3 Ездр 7:48); «век сей исполнен неправдою и немощами… посеяно зло… Ибо зерно злого семени посеяно в сердце Адама изначала, и сколько нечестия народило оно и будет рождать! (3 Ездр 4.27-31).

Параллельно тогда существовали и другие мнения:

«Адам не причина, разве только для самого себя, но каждый из нас стал своим собственным Адамом» (2 Вар 54:19).

«Профессор» Дворкин много чего не понял в казалось бы книжке для подростков. Например, он совершенно неправильно описывает роль Пыли в мире Темных начал.

Он пишет, что

“пыль… появилась в мире после события, называемого церковью первородным грехом, которое на самом деле принесло с собой просвещение, свободу, счастье и придало смысл жизни”.  

Всё было не так.

Сначала Пыль породила разумные существа (ангела по имени Яхве, ангела-женщину и прочих) и лишь затем люди вкусили запретных плодов и познали своих деймонов — это был их “первородный грех”. 

Даймон

Г-н Дворкин пишет:

“Но главное, Лайрин мир отличается от нашего тем, что часть души каждого человека, называемая в романе daemon (в русском переводе «даймон», но по-английски это слово произносится точно так же, как demon, то есть демон), существует отдельно от него в материальном виде говорящего животного, которое все время сопровождает человека. В ходе романа один из героев упоминает христианскую антропологию о трехсоставном существе человека (тело, душа и дух), но переиначивает ее на тело, душу (или призрак) и демона”.

Позволю себе не согласиться. Переиначивание позволяет себе как раз профессор Дворкин. 

Ему известно, что

греч. δαιμόνιον (один из переводов — «божественное») у Сократа — это внутренний голос человека, предостерегающий его от опасных поступков в физическом и моральном плане. Платон толковал даймоний как совесть

(Щеглов Г. В., Арчер В. Словарь Античности. — М.: Астрель, 2006. С. 112).

Между прочим, на Платона есть прямая отсылка в тексте книги:

“и если ты сможешь настроиться, а потом посмотришь в Пещеру… Тени на стенах Пещеры – это из Платона”.

Некоторые исследователи понятие «даймона» соотносят с понятием “гения” в римской культуре: оба эти понятия представляют собой развитие примитивно-анимистических представлений о душе и веры в духов.

В христианскую эпоху любое представление о божественном воспринималось как вызов единобожию. Вот почему δαιμόνιον отождествился с нечистой силой. С тех пор даймон стал демоном, орудием диавола. 

Но Пулман, очевидно, использует это понятие в античном, а не в христианском понимании. Поэтому г-н Дворкин совершает большую ошибку, представляя дэймонов трилогии как ужасных дьяволов.

В это не верят и главные герои трилогии: 

“– Я не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь о деймонах. В моем мире есть слово «демон», но по-нашему… по-нашему это дьявол, злое существо.

– В твоем мире? Ты хочешь сказать, что этот мир не твой?”.

Представьте себе апологета, который заявит, будто Сократ постоянно якшался с дьяволом. Ведь Сократ сам свидетельствовал, что его δαιμόνιον с детства предостерегал его от совершения тех или иных действий.

На этом миссия этого горе-миссионера и закончится.

Так что мы можем рассуждать о феномене “гения” Сократа и о его понимании даймонизма, но обвинять в связи с демоном не можем.  

Это можно сказать и о книгах Пулмана. 

Здесь деймоны — это воплощения человеческих душ, разума и совести.

Приведу характерные примеры: 

•  “у этой молодой женщины не было деймона. Прозвучало это так, как если бы он сказал: «У нее не было головы»”;
• “от этой фигуры веяло грубой силой, но силой, управляемой разумом, только не человеческим разумом, совсем не человеческим, потому что у медведей, конечно, нет деймонов”;
• «броня медведя – это его душа, как твой деймон – это твоя душа»;
• «человек без деймона был все равно что человек без лица или со вскрытой грудной клеткой и вырванным сердцем – чем-то противоестественным и страшным»;
• «деймон не существует отдельно от тебя. Он – это ты. Часть тебя. Каждый из вас – часть другого»;
• «у тебя тоже есть деймон… иначе ты не был бы человеком. Ты был бы… наполовину мертвый»;
• «зомби. Он лишен собственной воли; он будет покорно работать день и ночь и не попытается бежать. Он выглядит как мертвец… – Это человек без деймона!”.

Я согласен с мнением Майи Кучерской, что

“главная тема «Северного сияния» — отношения человека с его «деймоном», ангелом-хранителем, душой, по Сократу — совестью, по Проппу — волшебным помощником, выглядящим как зверек и сопровождающим хозяина повсюду”.

Когда г-н Дворкин говорит о «христианской антропологии о трехсоставности человека», необходимо помнить, что как в Ветхом Завете nephesh и ruah часто обозначают одно и то же, так и у апостола Павла “душа” и “дух” часто тождественны по смыслу. “Дух” не есть некий высший по сравнению с “телом” или “душой” принцип. “Дух” есть, как и “тело” и “душа”, — человек. Но если “тело” есть человек в его объективности, то “дух” обозначает человека как субъекта, преимущественно как субъекта познания.

И в этом смысле дух (pneuma) иногда употребляется как синоним слова “ум” (1 Кор 2.15).

С учетом того, что многие святые называли ум главным отличием человека от животных, можно признать, что деймоны в трилогии Пулмана — олицетворение ума.

Например, в Библии сказано:

«а что до людей, то Бог испытывает их, чтобы показать им, что сами по себе они — лишь скот. Одна участь ждет людей и животных: умирают и те и другие, и дыхание у тех и других одно, и ничем человек не лучше животных, ибо все — пустое. Все уходит туда же: из пыли земной все явилось и все возвращается в пыль» (Еккл 3.16-22 в переводе РБО, 2011 г.).

Указанный отрывок в IV веке н.э. перефразировал известный христианский автор — свт. Григорий Чудотворец (+270 г.):

«Одно и то же у Бога — скоты и люди; они различаются между собою только членораздельностью речи, — все же [остальное] у них одинаково, и смерть приходит на остальных животных не больше, чем и на людей. Ибо у всех одинаковый дух, и ничего больше нет в людях, но все, одним словом, суета, от одной и той же земли получает свой состав и в ту же землю разрешится» (Григорий Неокесарийский. Переложение Екклесиаста).

Герои трилогии согласны с таким тезисом святителя Григория Чудотворца:

«сколько были люди на земле, столько были у них деймоны. Это и отличает их от животных».

Говорящие имена

Г-н Дворкин утверждает, будто в трилогии

“все имена – говорящие. Лайра (Lyra) произносится почти так же, как liar – лжец. Главная героиня (и один из двух самых светлых образов в романе) действительно записная лгунья, как ее характеризует автор и как она сама с гордостью говорит о себе”.

Это часть правды.

Во-первых, фамилия главной героини в оригинале звучит как «Silvertongue» (англ. Silver tongue — «серебряный язык» — устоявшееся выражение, имеющее значение «тот, кто способен убедить кого угодно в чем угодно»).

Она не обычная лгунья. Лире удалось обмануть Короля Медведей, что считалось невозможным.

Во-вторых, красота сюжета заключается в том, что дети и люди меняются. Постепенно Лира подошла к убеждению, что нет смысла прятаться от людей за потоком лжи. Возможно, что на это повлиял алетиометр — прибор, который говорит правду. 

К концу трилогии она понимает, что разучилась лгать людям. И этим опытом она хотела бы делиться с другими людьми:

“– Пообещайте, что будете верить мне, – серьезно сказала Лира. – Я знаю, что не всегда говорила правду, а бывало и такое, что мои выдумки спасали мне жизнь. В общем, я знаю, какая я была, и знаю, что вы это знаете, но я не хочу рассказывать свою настоящую историю, если вы будете верить мне только наполовину: слишком уж она для меня важна. Поэтому я обещаю вам рассказать правду, если вы обещаете мне поверить”.

Кстати, если все имена в трилогии “говорящие”, то о чем говорит имя дэймона Лиры — Пантелеймона?  Напомню читателю, что это имя известного христианского мученика. В переводе Παντελεήμων означает “всемилостивый”.

Магистериум как символ «Системы господства»

Г-н Дворкин пишет, что

«образы церковников выписаны Пулманом одной черной краской: фанатичные и циничные одновременно, садистски жестокие, но при этом тупые, неповоротливые и неумелые. Непонятно, как таким неудачникам удавалось так долго править миром».

В трилогии церковь представлена как химера римо-католической церкви и кальвинизма:

“мне известно, кто наш противник. Это Магистериум – иначе говоря, церковь. На протяжении всей своей истории – по нашим меркам она не так уж длинна, но в нее уложилось много, очень много человеческих жизней – церковь пытается подавить и взять под контроль все естественные побуждения. А если ей это не удается, она стремится искоренить их… Вот чем занимается церковь, и притом всякая церковь: она контролирует, подавляет, уничтожает любое истинное чувство”.

Этот тезис подтверждается словами руководителя, вернее, президента этой религиозной организации: 

“– Но что бы мы ни узнали о Пыли, – продолжал Президент, –мы должны вообще ее уничтожить. Только так. Если для того, чтобы уничтожить Пыль, мы должны будем уничтожить Жертвенный Совет, Коллегию Епископов, все до единого органы Святой Церкви, посредством которых она совершает труд во имя Властителя, – да будет так. Быть может, джентльмены, сама Святая Церковь вызвана к жизни именно для того, чтобы исполнить эту работу и, совершив ее, погибнуть. Но лучше мир без Церкви и без Пыли, чем мир, где изо дня в день мы надрываемся под безобразной ношей греха. Лучше – мир, очищенный от всего этого!”.

Здесь можно с г-ном Дворкиным немного согласиться.

Действительно, христианская история уже с IV в. окрасилась в черный цвет смерти.

Надеюсь, что автор компиляции “Очерки по истории Вселенской Православной Церкви” еще помнит, как это происходило. 

На соборах, созванных в Сарагосе в 380 г. и в Бордо в 384 г., гностик Присциллиан был обвинён испанскими епископами в ереси, волшебстве и безнравственности. Последнее слово было за Максимом. Узурпатор, узнав о виновности Присциллиана, приговорил его вместе с шестью ближайшими сторонниками к смертной казни.

Расправа над присциллианистами явилась первым в истории случаем казни светской властью людей, обвиненных в отступлении от ортодоксии.

Вначале свт. Мартин Турский, а затем свт. Амвросий Медиоланский и римский епископ Сириций отказались общаться с епископами, осудившими Присциллиана, а Идаций даже лишился своей кафедры:

«Я не общался с епископами, которые просили предать смерти неких людей, пусть и уклонившихся в сторону от веры».

Это имело серьезные исторические последствия.

«После казни Присциллиана грубые попытки религиозных гонений были заменены усовершенствованными приемами инквизиционного суда, который распределил между властями церковной и светской предметы их ведомства. Обреченную на смерть жертву священники стали правильным порядком выдавать судье, который передавал ее палачу, а безжалостный приговор церкви, объяснявший духовное преступление виновного, священники стали излагать мягким языком сострадания и заступничества».

Еще один пример как раз связан с Жаном (Иоанном) Кальвином, который занимался продвижением Реформации как в Женеве, так и по всей Европе.

Мигель Сервет — испанский мыслитель, теолог-антитринитарий, естествоиспытатель и врач. Антитринитарные взгляды Сервета вызвали протест как в католическом, так и в протестантском мире, и он был вынужден скрываться.

Рассматривая понятие души, Сервет попытался дать представление о крови как обиталище души, и при этом впервые в Европе описал малый круг кровообращения.

Книга Сервета была признана еретической, а весь тираж её уничтожен. Книга вышла с инициалами M. S. V., что позволило инквизиции установить авторство Сервета. 

После удачного побега Сервет направился в Женеву и неосмотрительно посетил богослужение в церкви Кальвина, где был узнан и арестован.

Кальвин просил заменить сожжение на более гуманную казнь (мечом), но вышло иначе. Сервет был сожжён на костре 27 октября 1553 г., так и не поддавшись требованиям признать Иисуса Христа вечным Сыном Божьим.

Сервет вошёл в светскую историю как первая жертва протестантского фанатизма, и его смерть положила начало многовековой дискуссии о свободе совести.

Насколько подобная тирания духовенства отвратительна для автора трилогии видно из слов главных героев:

«Я король, миссис Колтер, но высочайшая честь для меня – строить вместе с лордом Азриэлом мир, где нет никаких королевств. Ни королей, ни царей, ни епископов, ни священников. Царство небесное известно под этим именем с тех пор, как Властитель поставил себя над остальными ангелами.

Мы не хотим иметь к этому никакого касательства. Здесь – другой мир. Мы намерены быть свободными гражданами небесной республики».

Полагаю, что оценка Пулманом церковных институтов последних 1700 лет совершенно справедливы. Это были «системы господства», подавляющие инакомыслие.

РПЦ и сейчас представляет собой такую «империю зла» и «систему господства». Репрессивная природа РПЦ сдерживается только государством и обществом.

Гарпии как символ православного учения о мытарствах

Г-н Дворкин пишет:

Не слишком утешительный конец: вместо избавления от смерти сделать ее окончательной и бесповоротной, растворив остатки жизни в небытии. Что еще интереснее, вместо Бога и Его высшей правды и милости у Пулмана окончательными судьями оказываются злобные, тупые и жестокие гарпии, подобно уголовникам в лагерях, требующие от других заключенных «тиснуть им занятный роман»…

… нужно так прожить жизнь, чтобы было о чем рассказать жадным до интересненького гарпиям.

Здесь снова всё перевернуто вверх дном. 

Гарпии знают всё про жизнь людей, даже про их мысли. Их невозможно обмануть. В этом смысле они ожидают от новоприбывших душ умерших не «занятных и интересных романов», а искренности и правды, подобно тому, как родители ждут от девочки правдивого ответа, куда исчезло варенье (спойлер: кошки не едят варенье). 

Суть сделки с гарпиями заключалась в следующем:

“Вместо того, чтобы видеть в духах, которые сюда спускаются, только алчность, жестокость и другие пороки, с этого дня вы получите право требовать от каждого духа, чтобы он рассказал вам историю своей жизни, и каждый новоприбывший должен будет рассказать вам правду о том, что он видел и слышал, к чему прикасался, что любил и знал в верхнем мире. У каждого из этих духов своя история; и любой, кто придет сюда в будущем, сможет рассказать вам что-нибудь правдивое о том мире”.

Почему бы не назвать это аналогом христианского учения о мытарствах?

Это фактически Мытарство лжи.

Вот как описывает мытарства преп. Иустин (Попович):

«прежде того Суда Господь совершает предварительный суд над каждым человеком, как только сей умрет и его душа отойдет из мира сего в мир оный. Этот суд называется частным… На мытарствах стоят духи зла и требуют у каждой души пошлину, или выкуп, за грехи, которые она сделала. Эта пошлина, этот выкуп заключается в добрых делах, противоположных совершенному греху. Наименование «мытницы» христианские писатели употребили для тех мест, на которых бесы задерживают души умерших во время их восхождения к престолу Господню и исследуют их проступки, стараясь обвинить их во всевозможных грехах и, таким образом, низвести в ад. Всякая страсть, всякий грех будет иметь своих мытарей и истязателей. Мы приблизились к другому мытарству, называемому мытарством лжи. Здесь человек отдает отчет за всякое лживое слово… Уличив меня во лжи, духи пришли в большую радость и уже хотели похитить меня из рук Ангелов, но они для покрытия найденных грехов указали на мои добрые дела».

Очевидно, что мытарство (таможенная проверка) у Пулмана лишь одно. Здесь идет проверка на способность говорить правду. Лжецы навсегда останутся в Мире мертвых влачить жалкое и призрачное существование.

В Апокалипсисе есть такое пророчество:

Позволю себе не согласиться.

Пулман рисует Мир мертвых, используя краски из Древнего мира. Этот образ больше напоминает греческий Аид, чем христианское понимание ада.

Чтобы рассуждать об «утешительном конце», г-ну Дворкину стоило бы не мечтать о райских кущах, а лично посетить Аид.

А еще можно обратиться к библейскому учению о загробной жизни (спойлер: загробной жизни души не существует).

В книге Иова есть множество высказываний о том, что после смерти все будут пребывать в шеоле-могиле, не испытывая ни радости, ни страданий, ничего не зная о земных событиях (Иов 14. 21, 22; 21. 23-26; 24. 21-25). Создается впечатление, что в книге Иова отвергается появившееся в народе Божием модернистское представление о жизни человека после смерти.

Это полный конец и нет никакой надежды на оживление умершего:

“Все дни человека сочтены, Ты отмерил ему число месяцев — предел, которого он не переступит.

И у дерева есть надежда: его срубят — оно возродится, появятся новые ростки.

А человек умирает безвозвратно, погибнет — и не будет его больше.

Иссякнут в озере воды — и река обмелеет, пересохнет; так и человек — ляжет и не встанет, и, покуда небеса не исчезнут, он от сна своего не очнется… Ты сразишь его — и он исчезнет навеки, Ты облик его изменишь и прочь отошлешь” (Иов 14. 5,7-12, 20).

Как и в более ранних книгах Библии здесь Шеол отождествляется с могилой:

“В засуху и в жару исчезают талые воды — так и грешники сгинут в Шеоле. Забудет о них материнская утроба, червь полакомится ими, и больше о них не вспомнят — как дерево, срублено зло” (Иов 24.19-20).

Вернуться из Шеола в мир людей невозможно:

“Облако уплывает и тает, и кто сошел в Шеол — не вернется” (Иов 7.9).

Шеол невозможно описывать — это сплошной мрак:

“прежде чем сойду безвозвратно в страну тьмы кромешной, в страну непроглядного мрака, где тьма, где нет устроения и где только мрак светит” (Иов 10.21-22).

Альтернатив позднему христианскому представлению о посмертных мучениях души у г-на Дворкина нет.

Сам он не был ни в аду, ни в Аиде. Поэтому идею о растворении человека в частицах живой Вселенной он отвергает.

Чтобы проиллюстрировать христианское понимание загробного бытия в РПЦ, приведу цитату кандидата богословия, преподавателя Одесской духовной семинарии протоиерея Георгия Городенцева:

Необходимо обличать современную женщину тем, что ее убитые во чреве дети душой пойдут во ад…  приведем догматическое учение Православной Церкви, основанное на Св. Писании и Св. Предании, об участи умерших некрещеных младенцев.

После немыслимых софизмов он заявляет:

душа некрещеного младенца идет во ад. Ибо рай — это место особого присутствия Бога. Это также соответствует и справедливому суду Божию над некрещеными младенцами.

Если младенец был убит вследствие аборта, то, думаю, участь его будет другой. Этот ребенок не будет иметь в аду утешения в виде молитвы родителей. Наоборот, он будет страдать от того, что ими был убит и навсегда забыт. Мне как-то приходилось слышать, что некоторые опытные старцы видели духовное состояние такого младенца в следующем чувственном образе. Представьте себе, говорили они, страшная ледяная пустыня, насквозь пронизываемая ужасающе холодным ветром, в которой находится совершенно голенький, посиневший и дрожащий от холода, всеми забытый младенец…

Конечно, это мучение, поэтому и место в аду для этих несчастных деток будет другим, не тем, где нет мук. Однако их мучение так сказать не проистекает из сущности ада, это не «огнь неугасающий и червь не усыпающий», но происходит от злобы родителей этих детей.

Полагаю, что именно такой Мир мертвых, в котором нет «утешения», изображает Пулман и предлагает отвергнуть такое представление о загробном бытии-мучении.

Я с ним согласен. Для человека, «познакомившегося» с загробными подарочками Яхве, исчезновение должно мыслиться благом.

А те, которым Яхве приготовил райское блаженство, должны просто закрыть глаза на ВЕЧНЫЕ мучения их собратьев.

Но это считалось недопустимым даже для христианских святых:

Однажды к преподобному Силуану пришел некий монах-пустынник, который говорил: «Бог накажет всех безбожников. Будут они гореть в вечном огне». Пустыннику эта идея доставляла нескрываемое удовольствие.

Но старец Силуан ответил с душевным волнением: «Ну скажи мне, пожалуйста, если посадят тебя в рай, и ты будешь оттуда видеть, как кто-то горит в адском огне, будешь ли ты покоен?»

— «А что поделаешь, сами виноваты», — ответил пустынник.

Тогда старец сказал со скорбью: «Любовь не может этого понести… Надо молиться за всех».

Гомосексуальные ангелы?

Меня, как открытого гея, задел следующий выпад г-на Дворкина:

Да, в книге Пулмана ангелы разделены на полы. Им также присуща сексуальность: они могут совокупляться с людьми, а также и друг с другом. Пулман описывает даже двух ангелов, состоящих в гомосексуальных отношениях. Правда, эти двое, по крайней мере, относятся к противникам Бога и, кроме того, не слишком симпатичные. Можно сказать, что Пулман довольно реалистично (но не очень политкорректно) описывает типичную гомосексуальную пару: капризные, трусливые, мнительные, обидчивые, нерешительные и вечно рефлектирующие самовлюбленные существа, только разве что с крыльями.

Откроем текст трилогии.

“Через мгновение ангелы уже обнимались, и Уилл, глядя в костер, увидел, насколько они привязаны друг к другу. Не просто привязаны: страстно друг друга любят» (More than affection: they loved each other with a passion)…

«Барух сел рядом с товарищем. Дым очертил их фигуры, и он впервые разглядел их как следует. Бальтамос был худенький, с изящно сложенными за спиной узкими крыльями, лицо его выражало одновременно высокомерную презрительность и горячее, нежное сострадание, словно он готов был любить все вещи на свете, если бы характер позволил ему забыть об их изъянах. Но в Барухе он изъянов не видел, это было ясно. Барух, с его массивными снежно-белыми крыльями, выглядел моложе, как и сказал Бальтамос, и отличался более крепким сложением. По натуре он был проще Бальтамоса: во взгляде его читалось, что товарищ для него – средоточие всей радости и мудрости. Уилла заинтриговала и тронула эта взаимная любовь»

«Ангелы обнялись. Потом Барух обнял Уилла и поцеловал в обе щеки. Поцелуй был легкий и прохладный»

«Когда Барух умер, Бальтамос почувствовал его смерть в то же мгновение. Он громко закричал и взмыл в ночное небо над тундрой; он бил крыльями и рыдал, изливая свое горе тучам. 

– Барух умер! – закричал Бальтамос. – Мой милый Барух умер»

«Бальтамос не мог сказать; он знал только, что половина сердца у него сгорела. Он не мог оставаться на месте: снова взлетал, озирая небо, словно искал Баруха то в одной туче, то в другой, и звал его, плакал и звал; потом он спускался и… потом под тяжестью горя падал на землю, вспоминал все поступки Баруха, где проявлялась его доброта и доблесть, а их были тысячи, и он ни одного не забыл; и кричал, что такая душа не может погибнуть, и снова взлетал в небо, и неистово метался там, забыв об осторожности, вне себя от горя»

Кто-нибудь из читателей заметил здесь намек на «ангелов, состоящих в гомосексуальных отношениях»?

Пулман пишет о сильной любви, про объятия и поцелуи, а не про секс.

Полагаю, что сексуальность ангелов на самом деле описана в библейской книге Бытия. Напомню, что у Пулмана в третьей книге Метатрон всего лишь прельщается женщиной, но в Библии всё зашло слишком далеко:

«сыны Божии входили к дочерям человеческим и те рождали исполинов» (Быт 6.4).

Существует множество толкований к этому библейскому тексту. Некоторые видели в «сынах Божиих» сверхъестественные существа, другие же утверждали, что это обычные люди.

Святой Иустин Философ (II в.) считал, что от супружества Ангелов со дщерями человеческими произошли т.н. демоны.

Свт. Амвросий Медиоланский (IV в.) под исполинами понимал

«рожденных от ангелов и земных женщин».

Иными словами, в Древней Церкви сама идея о сожительстве ангелов с людьми рассматривалась как возможная интерпретация библейского стиха.

А вот про гомосексуальные отношения ангелов нет упоминаний ни в Библии, ни в трилогии Пулмана. 

Это лишь фантазии г-на Дворкина.

Зато в Библии есть не менее яркие описания отношений двух мужчин.

Давайте сравним.

Первый пример — это библейский сюжет про дружбу Давида и Ионафана. Мы знаем, что

«душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу».

А при их первой личной встрече Ионафан разделся догола перед Давидом. Встреча этих друзей в поле описывается в терминах, принятых в еврейской эротической литературе.

Это пример очень сильной душевной привязанности между мужчинами. Оплакивая своего друга, Давид сказал:

“Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской” (2 Цар 1:26).

Назовет г-н Дворкин такие отношения гомосексуальными?

Нет! Авторитет Библии подрывать он не намерен.

Зато он позволяет себе клеветать на иные литературные произведения.

Еще подобный пример — привязанность апостола Павла к своим ученикам. В письме к коринфским христианам он употребляет сильные выражения:

“я вас особенно люблю” (2 Кор 12.15). Буквально “чрезвычайно вас любящий”.

О чем здесь идет речь? О сильной любви, а домысливать иное недопустимо.

И да, поцелуй апостола Иуды Искариотского в Гефсиманском саду описан как «крепкое» или «особо нежное лобзание».

Греческий термин в этом тексте происходит от глагола καταφιλέω — «целую нежно», что подчеркивает чрезвычайную эмоциональность его жеста.

Можно вспомнить и про другого, Возлюбленного ученика Иисуса, который позволял себе класть голову на грудь Иисуса.

Как бы этот жест восприняли современные россияне?

Детская сексуальность?

В трилогии озвучивается как бы пророчество, что Лира —

это Ева, которая будет искушаема; если она поддастся искушению, учитывая прошлый урок, то ее падение будет погибелью для всех нас.

Но при чем тут «искушение» и «секс»?

Г-н Дворкин пишет:

Мэри Мэлоун, которой в новой драме искупления уготована роль змея (о чем ей заблаговременно сообщают ангелы), подробно рассказывает двум подросткам о том, как она, молодая монахиня, заглядевшись на научном конгрессе на коллегу-итальянца, впала в блудный грех, который привел ее к восстанию против Бога, после чего она утратила веру и выкинула свой крест в море. Фактически она излагает им историю религиозного обращения, но только с обратным знаком.

Своим рассказом доктор Мэлоун растлевает детей, пробуждая у 12-летних подростков сексуальную страсть, и они, уединившись, в тот же вечер совокупляются. Так совершается новое грехопадение… Однако юные любовники должны расстаться: жизнь вне своего мира истощает демонов

Откуда такие фантазии у профессора Дворкина?

Откроем текст:

Он обнял ее и прижал к груди, ребрами чувствуя, как неистово колотится ее сердце. В этот момент она перестала быть Лирой, а он Уиллом; она больше не была девочкой, а он мальчиком. Они были единственными человеческими созданиями в этом гигантском ущелье смерти, и они приникли друг к другу…

Речь идет о взрослении и эмоциональной привязанности, а не о сексуальных практиках. Это

два совершенно неподвижных и безмолвных живых существа – мальчик и девочка, спящие спиной друг к другу …

Пулман постоянно подчеркивает сдержанность подростков в отношении обнаженных тел:

“Лира решила, что в одиночку можно искупаться в реке. Она часто плескалась голышом в речке со всеми остальными оксфордскими детьми, но купаться так с Уиллом… При одной мысли об этом она залилась краской”.

Эти подростки обнимаются, целуются, спят рядом.

Никакого описания «совокупления» Пулман не приводит.

“Легко – точно два мотылька, случайно столкнувшихся в полете, – их губы соприкоснулись. И не успели они сообразить, что происходит, как очутились друг у друга в объятиях, и она слепо прижималась щекой к его щеке, а он к ее…

– я люблю тебя, Уилл, люблю…

При слове «люблю» все в нем точно вспыхнуло огнем; он весь затрепетал и ответил ей теми же словами, снова и снова целуя ее пылающее лицо, с упоением вдыхая аромат ее тела, ее теплых, пахнущих медом волос и сладкого влажного рта с привкусом маленького красного плода…

и увидела вдалеке Уилла с Лирой – они не спеша возвращались в поселок. Держась за руки и сблизив головы, они разговаривали друг с другом, не замечая больше ничего вокруг…

и увидели тех, кого искали, – мальчика и девочку, крепко спящих друг у друга в объятиях.

Там они разговаривали, купались, ели, целовались, а потом лежали в счастливом забытьи, бормоча что-то такое же бессвязное, как и их мысли, и буквально таяли от любви”.

У меня сложилось впечатление, что Уилл планировал сексуальные отношения лишь после 21+:

“Представь себе, Лира: мы выросли и только приготовились сделать все, что хотели, – и тут… тут все кончается”.

В любом случае г-н Дворкин, читая про объятия и лобызания подростков, напрасно решил, что они «совокупляются».

Печально, что свои фантазии он перенес на этих подростков.

Праздный Бог

Анализируя ветхозаветные тексты, прот. Александр Сорокин заявляет:

“Антропоморфизм в повествованиях о Боге не может не удивлять: Господь прогуливается с Адамом как с другом (Быт. 3.8), Он приходит обедать к Аврааму и торгуется с ним (Быт. 18.22-33)… Человек ведет себя с Ним как со знакомым и встречает Его в будничном течении жизни” (Сорокин Александр, прот. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Курс лекций — СПб.: Институт богословия и философии, 2002. С. 91).

Проведя несложный анализ, миссис Колтер начинает задавать «проклятые» вопросы:

– Но где ваш Бог, если он еще жив? – спросила миссис Колтер.

– Почему он молчит? В начале мира Бог ходил по саду и разговаривал с Адамом и Евой. Потом он стал понемногу отдаляться, и уже Моисей слышал только его голос. Позже, во времена Даниила, он состарился – его называли Ветхий Днями.

А где он теперь? Жив ли еще, только немыслимо стар, немощен и безумен, не способен ни мыслить, ни действовать, ни говорить, ни даже умереть – пустая скорлупа, внутри которой все давно сгнило?

И если так оно и есть на самом деле, разве не будет высшим благодеянием, истинным доказательством нашей любви к Богу найти его и преподнести ему в дар смерть?

Подобно Ницше, Пулман задается вопросом о «смерти Бога». Напомню, что Ницше не считал, что личностный Бог когда-либо жил, а потом умер в буквальном смысле

Но г-ну Дворкину здесь мерещится обычный атеизм:

Более того, все бесчисленные сюжетные провалы романа, спасаемые «роялями в кустах», объясняются разумным замыслом той самой пыли, то есть своего рода промыслом. Только не Божиим, разумеется (ведь Бога нет), а, очевидно, «пыльевым». Достойная замена!

Напротив, в трилогии Пулмана ВСЕ персонажи верят в существование Ветхого днями — Яхве. В этом смысле там нет атеистов.

Викка

Интересно, что ведьмы исповедуют идеологию вполне современных нам адепток неоязыческого оккультного феминистского движения «Викка»

Это поспешное обобщение одиозного религиоведа.

Не все течения “Викки” феминистически ориентированы.

То, что присуще дианической Викке, не обязательно признают остальные представители этого сложного движения.

Подростки и «вивисекция»

Церковь определяет, что пыль связана с первородным грехом, и пытается уничтожить ее. Пыль начинает оседать на людях только после полового созревания, и церковь ставит задачу предотвратить взросление подростков, для чего зловещая миссис Коултер начинает похищать детей и заниматься вивисекцией.

По всей видимости, профессор “зеркалит” и “переносит” свою зацикленность на половом созревании подростков на героев трилогии.

Всё было ровно наоборот.

“Жрецы” разрывали детей и деймонов с высвобождением огромных количеств энергии. Это была не попытка остановить их взросление (для этого певчих в константинопольском храме Св. Софии в IX в. кастровали), а попытка разобраться в феномене и использовать энергию в своих целях.

Миссис Коултер патологически наслаждалась этим зрелищем.

Кстати, после отсечения деймона ребенок не просто переставал созревать, он буквально умирал.

Вот характерная цитата из “Северного сияния”:

“Дисциплинарный Суд Консистории … хочет экспериментировать…

– Экспериментировать? С Пылью?

– Тсс! Не так громко…

– Меня беспокоит ее отношение…

– Хотите сказать, не философское?

– Вот именно личный интерес. Мне неприятно употреблять это слово, но отношение почти… вампирское.

– Ну, это уж чересчур.

– Но вы же помните первые опыты – она с такой жадностью наблюдала, как их разрывают”.

Если Дворкин воспринимает деймона в качестве дьявольского демона, то почему отсечение и удаление “демона” он описывает как вскрытие живых животных/людей — “вивисекцией”?

Неужели Пулман утверждает, что демоны стали частью человеческой природы?

Нет. Это очередная ошибка Дворкина.

Мир мертвых

Те же тени, которые выйдут из подземелья на цветущие луга, от охватившего их счастья немедленно распадутся на атомы, сольются с природой и будут существовать в бабочке, цветке, ветре, капельках росы и пр. 

Подмена тезиса?

Ошибка на ошибке. Из книги ясно, что души умерших воссоединятся с миром живых не в результате каких-то эмоций или чувств, как это бывает в русских сказках:

“Тяжелёшенько вздохнула, восхищенья не снесла и к обедне умерла” (Александр Пушкин. Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях).

Таков закон природы тех миров (в трилогии Пулмана):

“когда вы выйдете отсюда, частицы, из которых вы состоите, потеряют связь друг с другом и рассеются в воздухе, как было с вашими деймонами. Но ваши деймоны не превратились в ничто – они стали частью всего. Атомы, из которых они состояли, сделались частицами воздуха и деревьев, земли и всего живого. Они никогда не исчезнут. Они просто смешались со всем миром. И именно это произойдет с вами… вас развеет по ветру, но вы снова окажетесь на свободе и снова станете частью всего, что живет”.

“Это не будет ничто, ибо мы снова станем жить в тысяче травинок и в миллионе листьев, мы будем падать в дождевых каплях и носиться в свежем ветре, мы будем блестеть в росе под луной и звездами”.

Г-н Дворкин как обычно передергивает:

Теперь перед преждевременно повзрослевшими подростками стоит великая задача: каждый из них в своей родной вселенной должен проповедовать новую веру: о том, что уготованное злым, но теперь уже несуществующим Богом жалкое посмертное существование можно преодолеть и раствориться в блаженном небытии, распавшись на атомы, которые станут частью окружающей природы.

На самом деле Пулман предлагает два варианта решения этой дилеммы: вечное пребывание в Мире мертвых, либо воссоединение с живой природой.

Другого выхода в трилогии не представлено. Никакой Иисус к ним не спускается и воскрешения никто не обещал.

Чтобы понять, почему автора так раздражает христианское учение о загробном воздаянии, посмотрим на это внимательнее:

«Если младенец был убит вследствие аборта, то, думаю, ребенок не будет иметь в аду утешения в виде молитвы родителей. Наоборот, он будет страдать от того, что ими был убит и навсегда забыт. Некоторые опытные старцы видели духовное состояние такого младенца в следующем чувственном образе.

Представьте себе, говорили они, страшная ледяная пустыня, насквозь пронизываемая ужасающе холодным ветром, в которой находится совершенно голенький, посиневший и дрожащий от холода, всеми забытый младенец…

Конечно, это мучение, поэтому и место в аду для этих несчастных деток будет другим, не тем, где нет мук. Однако их мучение так сказать не проистекает из сущности ада, это не «огнь неугасающий и червь не усыпающий», но происходит от злобы родителей этих детей».

Получается, что душераздирающее описание Мира мертвых у Пулмана мало чем отличается от христианского представления о преисподней.

Смерть Бога

Когда, уже после начала военных действий, Метатрон отсылает Авторитета под охраной ангелов-телохранителей из летучей облачной горы, где он давно уже проживал, в безопасное место, происходит инцидент, капсула падает и разбивается, а давно уже впавший в старческое беспамятство «Ветхий днями» бесследно растворяется в атмосфере.

Г-н Дворкин ошибочно пересказывает этот сюжет:

«Паланкин лежал на боку среди обломков скал, а внутри его… [Ветхий днями]… она хотела дотронуться до ангела и утешить его, потому что он был такой старый и испуганный – плакал, точно ребенок, и пытался забиться в самый дальний угол.

– Ему, наверно, ужас как много лет… я еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь так мучился… ах, Уилл, мы ведь можем его выпустить?

Одним движением Уилл разрезал хрустальный кокон и сунул руку внутрь, чтобы помочь ангелу выбраться.

Он пошел бы за ними куда угодно, ибо своей воли у него не осталось, а на простую доброту он откликался, как цветок на солнечное тепло.

Однако под открытым небом у него не было защиты от ветра, и, к их отчаянию, он стал рассеиваться и таять. Через несколько мгновений он исчез совсем; последним, что осталось в памяти у детей, были его удивленно моргающие глаза и протяжный вздох, в котором слышалось глубочайшее и искреннее облегчение.

На этом все кончилось; тайна растворилась в тайне”. 

Вот как исчез Ветхий днями… Мало кто заметил изменение в окружающем мире. Ведь герои трилогии не имели с Яхве личных отношений. Этот образ вполне реалистично описывает состояние религиозности современных христиан.

Раскаяние?

Но пока все это происходит, чтобы выиграть время для находящейся в смертельно опасной ситуации героини, ее неубедительно (с точки зрения правды характеров) раскаявшиеся и воссоединившиеся родители создают диверсионный план.

Вот так, одним росчерком пера профессор зачеркивает саму возможности преображения душ родителей Лиры. Дескать, так не бывает “с точки зрения правды характеров”.

Но тогда неправдоподобным кажется раскаяние многих христианских святых.

К чему тогда все разговоры о возможности покаяния человека даже на смертном одре?

С точки зрения “правды характеров” не мог раскаяться император Константин, князь Владимир, княгиня Ольга и многие другие.

В конце трилогии герои не только осознают глобальность своих ошибок, но и пытаются кое-что исправить, а также кое-кого спасти, в отличие от раскаяния Иуды Искариотского и разбойника на Голгофе.

Поиск педофилов и гомосексуалов в работах профессора Дворкина

Хотя его книги и анонсируются как детская литература, они не только кощунственны, но и глубоко развратны, так что детей нужно ограждать от них, как от порнографии и матерщины.

Я не заметил матерщины или порнографии в указанных книгах Пулмана.

Г-ну Дворкину всё это померещилось.

Вместе в тем, я это замечаю уже не в первый раз.

Это касается и лично меня.

Например, г-н Дворкин безосновательно утверждает, будто Александра Усатова

«опекает местное представительство международного гей-лобби, он получает, по его словам, весьма неплохое денежное содержание, а все эти услуги и привилегии нужно отрабатывать и доказывать свою полезность».

Это отвратительная клевета.

Далее г-н Дворкин пишет, будто я был

«в отрочестве совращен старшим сверстником, в свою очередь, вовлеченным в гомосексуализм взрослым педофилом».

Интересно, кто должен понести ответственность за такие фантазии г-на Дворкина?

Может, его духовник прот. Алексий Уминский?

В чем проявляются результаты его духовничества?

Почему г-ну Дворкину везде мерещатся гомосексуалы и педофилы?

В своей странной статье “Унесенный Эрманом. Какая книга заставила священника Усатова отречься от веры” Александр Дворкин называет американского историка-антиковеда и специалиста по библеистике Мортона Смита

“открытым гомосексуалистом”.

Зачем? Что это меняет?

Неужели неприкрытая гомофобия Дворкина — это всего лишь “аргумент к эмоциям” читателей?

Сознательная попытка вызвать эмоциональную реакцию обычно выдает отсутствие аргументации.

Апелляция к личности — еще одна логическая ошибка, при которой вместо критики аргументов оппонента происходит критика его личности и его способностей.

Я слышал, что ученые могут легко выявить латентных гомосексуалов в среде гомофобов. Для этого используются плетизмографы и гомосексуальное видео (гомофобы возбуждаются, а гетеросексуальные мужчины — нет).

Или же интерес Дворкина к педофилам и гомосексуалам вызван другими причинами?

В 2019 году г-н Дворкин сделал шокирующее заявление, будто позы йоги, «вызывающие неконтролируемое сексуальное возбуждение», приведут к гомосексуальным контактам в российских тюрьмах. А так как некоторые занимающиеся йогой еще и готовят и разносят пищу по камерам, есть риск, что другие заключенные откажутся принимать еду из рук гомосексуалистов — а это уже, по мнению Дворкина, грозит голодными бунтами в тюрьмах.

Когда закончится этот голодный поиск геев ?

У меня возникают закономерные вопросы по поводу «гомосексуальности и педофилии».

Откуда профессор православного университета знает про типичные признаки гомосексуальных пар?

Слово «типичные» указывает на глобальное обобщение. Он либо ученый-сексолог с мировым именем (спойлер: нет), либо сам многократно вступал в гомо-отношения и имеет представление о психологическом портрете гомосексуальных пар (спойлер: это ошибка).

Еще несколько вопросов к профессору Дворкину:

почему г-н Дворкин позволяет себе рассуждать про гомосексуальные практики в российских тюрьмах?

у него есть статистика про влияние чакры кундалини на бунты в тюрьмах?

он верит, что упражнения йогой влияют на силу энергии и на отражение Шакти (изначальной энергии Бога) внутри человека?

Подведем итоги

Я согласен с корреспондентом Би-Би-Си, что

«Темные начала» — не просто рассказ о приключениях храброй 12-летней девочки в мире говорящих животных и волшебных безделушек. Это история про место женщины в мужском мире, история о роли церкви в обществе, о конфликте отцов и детей.

Автор трилогии поясняет в одном из интервью, что

«Царствие небесное обещало нам многие вещи: счастье, понимание целей и нашего места во вселенной, нашей благородной роли. Но когда я понял, что бог умер для меня, я обнаружил, что мне все еще нужны все эти вещи, обещанные небесами, я не хочу жить без них. Я не думаю, что есть жизнь после смерти, поэтому я должен попытаться призвать людей осуществить их на земле — в мире, где мы все свободные, равные и ответственные граждане».

Я могу лишь рукоплескать подобной мотивации Филипа Пулмана.

Мне очень понятно его признание, что автора трилогии

«тошнит от книг “Нарнии”. Я глубокой и страстной ненавистью ненавижу эти книги, представляющие детство как золотой век, свободный от сексуальности и взросления».

Я тоже против подобного упрощения и редукции.

Совершенно зря автора обвиняют в пропаганде гомосексуальных отношений.

Начиная с XIX в. почти любое проявление любви и привязанности между мужчинами считается атрибутом гомосексуальности. Иными словами, встречая любое из подобных действий, современный россиянин без колебаний соотнесет его с содомским грехом; любое из них сходится как в фокусе в понятии о гомосексуальности. 

И я говорю не только про поцелуи. Речь идет о публичных объятьях, совместном отдыхе и сне, обнажении и эмоциональной привязанности мужчины к мужчине (женщины к женщине). Все эти формы отношений ранее считались нормальными. 

А еще в древности были религиозные обряды, во время которых мужчина прикасался к половым органам другого мужчины (Быт 24.2,4; 47.29). В Законе Моисея противопоставляется «жена на ложе» и друг, «который для тебя, как душа твоя». Иными словами, супруга могла предоставить мужчине лишь сексуальное наслаждение, а друг воспринимался как «второе я».

Всё это говорит нам о том, что в литературных произведениях любовь может быть любовью, а банан — просто бананом.

Г-н Дворкин выдвигает мерзкую клевету на Филипа Пулмана:

«Говорят, что Филипп Пулман – примерный семьянин. Но эти его требования, вкупе с реализованными в трилогии болезненными педофильскими фантазиями, выказывают всю глубокую латентную извращенность ума бывшего детского учителя, ставшего модным писателем. Впрочем, закон духовной жизни остается непреложным: духовный блуд неизбежно перетекает в блуд физический, даже если в данном случае он происходит только в отравленном ненавистью ко Христу уме писателя».

Полагаю, что настойчивый поиск и фантазии по поводу педофилов и гомосексуалов является тревожным признаком того, что сам профессор, возможно, не свободен от этих соблазнов.

Печально, что он не может открыто признаться в этом духовнику, российскому обществу и самому себе.

Я не думаю, что Пулман в этой трилогии атакует религию и только религию.

Нет, он противник любого контроля над информацией и ее фальсификацией.

Долгое время этим занималась христианская Церковь. Сейчас есть ее «достойные» преемники.

Выпады католиков и горе-апологетов от РПЦ в адрес английского писателя я интерпретирую как попытки церкви ухватиться за последние возможности выступить в роли инквизиторов.

Г-н Дворкин полагает, будто

«основное смертоносно-ядовитое для детей содержание книги открывается не сразу, а малыми дозами. Увлеченный захватывающим сюжетом и переживающий за судьбу главных героев ребенок проглотит это и начнет двигаться дальше – к исподволь раскрываемым во втором томе планам по восстанию против Бога, а затем – к чудовищным кощунствам и растлевающему аморализму третьего».

По мнению стареющего Дворкина подростки могут лишь “глотать” захватывающий сюжет и не способны отличить белое от черного.

А я верю в то, что внимательный читатель заметит главную цель автора — формирование гуманистического представления о добре и зле, а также призыв взрослеть и не отдавать свою жизнь в руки фанатиков-нравоучителей и мракобесов. 

В трилогии Пулмана я вижу хорошие примеры нравственного преображения личности. Здесь дети взрослеют, родители жертвуют собой ради ребенка, ведьмы помогают людям и рефлексируют по поводу своих ошибок, отвратительные гарпии превращаются в проводников для душ умерших, жаждущих правдивых рассказов. Раскаиваются и стараются стать добрее даже ангелы. Не меняются в трилогии лишь фанатичные церковники.

Статья г-на Дворкина о трилогии Филиппа Пулмана «Тёмные начала» является яркой иллюстрацией того, как современные апологеты православия лгут и клевещут на инакомыслящих, как они пытаются манипулировать сознанием читателя, в чем сами же обличают адептов тоталитарных сект.

Литература

1. Братчер Р. Найда Ю. Комментарии к Евангелию от Марка. Пособие для переводчиков Священного
   Писания. — М., РБО, 2001
2. Городенцев Георгий, прот. Об участи младенцев, умерших некрещеными. URL: https://rusk.ru/st.php?idar=113633
3. Григорий Нисский, свт. О жизни Моисея законодателя. 
4. Дворкин Александр. Евангелие от люцифера. О трилогии Филиппа Пулмана «Тёмные начала» URL: https://pravoslavie.ru/93837.html
5. Казаков М. М. Епископ и империя: Амвросий Медиоланский и Римская империя в IV веке. URL:  https://azbyka.ru/otechnik/Amvrosij_Mediolanskij/episkop-i-imperija-amvrosij-mediolanskij-i-rimskaja-imperija-v-iv-veke/ 
6. Кучерская Майя. Скромное обаяние зла. У Гарри Поттера появились серьезные конкуренты // Российская газета — Федеральный выпуск № 0(3304). URL: https://rg.ru/2003/09/24/Skromnoeobayaniezla.html
7. Максим Исповедник, преп. Амбигвы к Иоанну. 
8. Мильтон Джон. Рай. Потерянный рай. Возвращенный рай (перевод Чюмина Ольга Николаевна, Холодковский Николай Александрович). — М.: АСТ, 2020
9. Просвирова Ольга. «Темные начала». Вышел новый сериал Би-би-си — самая ожидаемая премьера осени. Русская служба Би-би-си. URL: https://www.bbc.com/russian/features-50268147
10. Собрания творений преподобного Иустина (Поповича). Т. 4 Под общ. ред. проф. Моск. Духовн. Акад., д-ра церк. истор. А. И. Сидорова, пер. С. П. Фонова — М.: «Паломник», 2007
11. Щеглов Г. В., Арчер В. Словарь Античности. — М.: Астрель, 2006
12.  Софроний (Сахаров.), иеромонах. Старец Силуан.