Введение
Ранее в двух статьях я рассматривал аспекты почитания Девы Марии:
Часть 1. Новый Завет о Деве Марии
Часть 2. Апокрифы и праздники в честь Богородицы
В тот раз мы обсуждали формирование культа матери Иисуса на примере её титулов-именований :
“женщина — Дева — Матерь Господа — Богородица (Θεοτόκοϛ)”.
Православные христиане каждый день слышат во время богослужения: «Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию».
Поэтому в этот раз предлагаю подумать о наименовании матери Иисуса Приснодевой (греч. Aeiparthenos – «всегда Дева»). Это означает, что она была девой до рождения от нее Иисуса Христа, во время его рождения и осталась девой после рождения, не познав мужа в течение всей своей жизни.
Новозаветные данные
В Новом Завете значение матери Иисуса связано не с ее нравственными качествами (они-то почти каждый раз и осуждаются), а исключительно с функцией рождения Мессии.
В самой древней книге Нового Завета — послании к Галатам (48 г.) — апостол Павел именует матерь Иисуса просто женщиной:
«послал Бог Сына Своего, родившегося от женщины (γυναικός), родившегося под Законом» (Гал 4.4).
В Деяниях (80-85 гг.) Мариам названа «Матерью Иисуса» (Деян 1.14).
В евангелии от Марка (65-70 г.) Иисус назван «сыном Марии» (Мк 6:3), а в евангелии от Иоанна (90-95 гг.) Иисус — это “сын Иосифа” (Ин 1.45).
У евангелиста Луки Мария именуется то “девой, обрученной мужу” (Лк 1.27), то женой-женщиной (Лк 1.42), то матерью: “Мать Господа” (Лк 1.43). Иосиф здесь обозначен как отец Иисуса: “я и отец Твой повсюду искали Тебя” (Лк 2.48).
Кстати, Лука утверждает, что перед Елизаветой стояла беременная Дева, которой, возможно, предстояло остаться таковой и после родов.
Почему тогда Елисавета поставила ее в один ряд с женщинами?
Мария — «благословенная между женами (γυναιξὶν)» (Лк 1.42).
Полагаю, что здесь у Луки приведена аллюзия на ветхозаветные слова:
«Да будет благословенна между женами Иаиль, между женами в шатрах да будет благословенна!» (Суд 5:24).
Заметим, что никакого культа Иаили впоследствии не возникло.
У Матфея (80-85 г.) Мария — “Матерь” Иисуса, обрученная с Иосифом (Мф 1.18). “Иосиф — муж Ее” (Мф 1.19), а Мариам — его “жена” (Мф 1.20,24). А еще она “дева” (Мф 1.23). Отметим загадочное замечание евангелиста, что
Иосиф “не знал Ее (έγίνωσκεν употребляется в сексуальном смысле, сходно с евр. словом ידע, «познавать»), доколе (ἕως) не родила Она Сына” (Мф 1.25).
В настоящее время даже католические ученые не пытаются использовать этот стих для подкрепления учения о постоянной девственности Марии, что видно из примечания в Иерусалимской Библии:
“Здесь не идет речь о последующем периоде, и сам по себе текст не указывает на постоянную девственность Марии”.
Большинство комментаторов, как католиков, так и протестантов, согласны в том, что Матфей не собирался говорить что-либо о супружеских отношениях Иосифа и Марии после рождения Иисуса.
В Древней Церкви толкователи думали иначе.
По словам Хроматия Аквилейского, “невозможно поверить, что после приобщения к столь великому таинству, после рождества Господней славы Дева Мария познала мужа… возможно ли поверить, чтобы Иосиф, праведный муж, после рождества Господа познал святую Марию?”
Почему же в евангелиях так мало упоминаний о Матери Иисуса?
После уникальных первых двух глав евангелия от Луки, которые выглядят диковинными на фоне остальных антропоцентричных (то есть сосредоточенных на значении мужчин) текстов Библии, Мария упоминается очень редко.
Дело в том, что значимость женщины в ветхозаветное время оценивалась в первую очередь через функцию чадородия. В Ветхом Завете ангел посылается с вестью непосредственно к женщине лишь дважды: в Быт 16:7–14 к Агари, а в Суд 13:2–5 к матери Самсона. В обоих случаях, как и в Евангелии от Луки, ангел возвестил рождение у женщины ребенка.
В апостольских посланиях матерь Иисуса вообще не упоминается, поэтому на богородичные праздники апостольские чтения не содержат её имени.
Церковные предания
Иванов М.С. в разделе “Приснодевство” «Православной энциклопедии» замечает, что
“Учение о приснодевстве Божией Матери св. Церковь хранит как особую тайну веры, проникнуть в которую не дерзали даже великие отцы Церкви”.
Конечно, мы не дерзаем постичь эту “особую тайну”, но постараемся рассмотреть эволюцию этого догмата в церковной истории.
Вслед за евангелистами Матфеем и Лукой апологеты и ранние отцы Церкви также подчеркивали девственность Матери Господа. Но речь шла не об её аскетизме и предельной святости, а о божественности Христа, пришедшего в мир людей чудесным образом.
Древней Церкви был присущ христоцентризм, потому в центре внимания было не приснодевство Марии, а исключительно боговоплощение.
Например, епископ Игнатий Богоносец на грани I и II веков писал:
«Бог наш Иисус Христос по Божию Промыслу был зачат от Марии из семени Давидова и от Духа Святого… Но от князя мира сего было сокрыто девство Марии, и рождение, и смерть Господа – три славных тайны, совершенных в Божием молчании» (Ign. Eph. 18).
Отметим, что свт. Игнатий ничего не пишет о четвертой славной тайне — приснодевстве.
В I-III веках Церковь противостояла гностическим идеям о призрачности плоти Христа. Рождение Иисуса по плоти было важным аргументом в этом споре. На это указывают названия трех глав в труде сщмч. Иринея Лионского “Обличение и опровержение лжеименного знания” (Против ересей), написанном между 174 и 189 гг. н.э.:
Глава XVIII. О воплощении Сына Божия, и что Он не мнимо, но истинно воплотился.
Глава XIX. Христос был не просто человек, родившийся от Иосифа, но истинный Бог, рожденный от Отца, и истинный Человек, родившийся от Девы.
Глава XXII. Христос принял действительную плоть, родившись от Девы.
Свт. Ириней в этой книге делится с нами любопытным замечанием:
«Слово, восстановляя в Себе Адама, справедливо получил рождение… от Марии, Которая была еще Девою» (Iren. Adv. haer. III 21. 10).
“Еще была”? А что произошло впоследствии?
Придерживался ли епископ Лиона догмата о приснодевстве Марии?
Во II веке к догмату воплощения Логоса от Девы был добавлен еще один аспект.
Иустин Мученик (+165 г.) был первым из святых отцов и учителей Церкви, кто, по замечанию прот. П. Преображенского,
«противопоставил Марию и Еву и их роль в домостроительстве спасения рода человеческого, тем самым дополняя противопоставление Христос – Адам, сформулированное ап. Павлом».
«По пути Иустина пошли св. Ириней и другие отцы Церкви, именовавшие Богоматерь «Новой Евой» (Раннехристианские отцы Церкви. Брюссель, 1978. С. 269).
“Узел непослушания Евы получил разрешение чрез послушание Марии. Ибо что связала дева Ева чрез неверность, то Дева Мария разрешила чрез веру… Как через деву род человеческий подвергся смерти, так через Деву и спасается, потому что непослушание девы уравновешено послушанием Девы» (сщмч. Ириней Лионский).
Подобные сравнения Евы с Марией значительно усилили значимость Богородицы как участницы спасения рода человеческого.
В III веке свт. Дионисий Александрийский (+264 г.) в “Послании к Павлу Самосатскому” еще называл Марию просто Девой:
«Скажи, почему ты называешь Христа человеком, а не Богом истинным и от всей твари поклоняемым вместе со Отцем и Святым Духом, воплотившимся от Святой Девы и Богородицы Марии?».
Святые отцы IV-V в. не называли Марию Приснодевой, но в своих формулировках они уже ясно провозглашали этот догмат:
«Единородное Слово Божие… происходит от Девы, не разрешив Своим зачатием девического пояса и не расторгнув его рождением, но сохранив целым и неприкосновенным, и соделав таким образом великое и неизреченное чудо» (свт. Кирилл Александрийский. О вочеловечении Господа, 22).
В 431 г. III Вселенским Собором было догматически закреплено наименование Марии Богородицей:
«Кто не исповедует Еммануила истинным Богом, и посему святую Деву Богородицею, так как Она по плоти родила Слово, сущее от Бога Отца, ставшее плотью, да будет анафема» (ДВС. Т. 1. 1996. С. 407).
Культ Девы Марии формировался стремительно. Но к этому времени термин Приснодева всё ещё не появился.
Первое упоминание о приснодевстве Марии
Впервые о девственности Марии после рождения Иисуса утверждается в самом известном и раннем христианском апокрифе — Протоевангелии Иакова (оригинальное название — «Рождество Марии» или «Откровение Иакова»).
Текст апокрифа появился после 160 г., вероятно, в Египте. Возможно, он был известен уже Клименту Александрийскому (+215 г.), который ссылался на предание о том, что Дева Мария после рождения Сына «была осмотрена повивальной бабкой и оказалась девой» (Clem. Alex. Strom. VII 16. 93. 7). Существует версия, что он взял эти сведения из устных рассказов, предшествовавших написанию этого апокрифа.
“Создание евангелия, повествующего о чудесном рождении Марии освящало легенду о непорочном зачатии и было своего рода скрытой полемикой с теми, кто не признавал рождения Иисуса от Святого Духа; их учение как бы опровергал один из самых почитаемых ими христианских деятелей, руководитель иерусалимской общины.
Общее развитие сюжета заимствовано автором из Ветхого завета. Однако автор не был, по-видимому, иудеем и не знал как следует религиозной жизни Иудеи или, может быть, сознательно игнорировал ее: он писал в то время, когда Иерусалимского храма уже не существовало, основная масса иудеев находилась в рассеянии, писал он для христиан, говоривших по-гречески. Несоответствия с бывшей когда-то исторической действительностью его не смущали, он писал историю по законам распространенного литературного жанра, в котором верность действительности была не нужна.
В целом Протоевангелие Иакова представляет собой смешение различных христианских легенд, равно как и привнесенных в христианство представлений о древних античных божествах. В Протоевангелии Иакова нарративный элемент превалирует над теологическим, но и там под бытовыми деталями (или, точнее, якобы бытовыми) и сказочными чудесами прослеживается вероучительная тенденция, связанная с идеей Иисуса-божества, чьи чудесные свойства были присущи еще его матери. В этом произведении ощущается своеобразно переработанное влияние гностиков” (Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии).
В “Протоевангелии Иакова” я насчитал три указания на приснодевство матери Иисуса.
Первое относится к обету матери Марии — Анны. Ее молитва имеет прямые параллели с ветхозаветной молитвой матери Самуила — тоже Анны:
«Господь Воинств! Если дашь рабе твоей ребенка, то я посвящу его Господу. Всю свою жизнь он будет принадлежать тебе и не будет стричь своих волос» (1 Цар 1.11).
Мать Марии дает такой же обет:
«И тогда предстал пред ней ангел Господень и сказал: Анна, Анна, Господь внял молитве твоей, ты зачнешь и родишь, и о потомстве твоем будут говорить во всем мире. И Анна сказала: Жив Господь Бог мой! Если я рожу дитя мужского или женского пола, отдам его в дар Господу моему, и оно будет служить Ему всю свою жизнь» (Protevangelium Jacobi. 4).
Второе упоминание относится к избранию Обручника для Марии:
“посох взял Иосиф, и тут голубка вылетела из посоха и взлетела Иосифу во славу. И сказал жрец Иосифу: Ты избран, чтобы принять к себе и блюсти деву Господа. Но Иосиф возражал, говоря: у меня уже есть сыновья, и я стар, а она молода. И сказал жрец Иосифу: Побойся Бога… И, испугавшись, Иосиф взял Марию, чтобы блюсти ее”.
Третье указание представлено в сцене рождения Иисуса:
“И воскликнула бабка… И вышла из пещеры, и встретила Саломею, и сказала ей: Саломея, родила дева и сохранила девство свое. И сказала Саломея: пока не протяну пальца своего и не проверю девства ее, не поверю, что дева родила. И только протянула Саломея палец, как вскрикнула и сказала: Горе моему неверию, ибо я осмелилась искушать Бога. И вот моя рука отнимается как в огне. И пала на колени перед Господом, говоря: Господь, окажи мне милость… И тогда предстал перед нею ангел Господень, и сказал ей: Саломея, Господь внял тебе, поднеси руку свою к младенцу. И подошла Саломея, и взяла младенца на руки. И сразу же исцелилась и вышла из пещеры спасенною”.
Популярность “Протоевангелия Иакова” была такова, что, невзирая на его апокрифичность, в раннем средневековье оно было переведено на многие языки (сирийский, коптский, армянский). Оно стало основой для введения в литургический год нескольких богородичных праздников.
Вместе с тем, против этого сочинения резко выступил блаж. Иероним. Между прочим, Иероним отверг версию Епифания о “братьях Господних”, которая также подтверждала приснодевство Марии, поскольку она была основана на апокрифе.
В V в. “Протоевангелие Иакова” было включено в список запрещенных книг. Особенно сильной была оппозиция против него в западной церкви вплоть до XVI в.
Противники догмата о приснодевстве Марии (антимариане)
Первыми среди них были эбиониты, иудействующие христиане конца I в., продолжавшие придерживаться Моисеева закона.
Свт. Ириней Лионский так описывает антимариан второй половины II в.:
“некоторые толкуют так: «вот молодая женщина во чреве зачнет и родит Сына», как истолковали Феодотион, родом из Ефеса, и Акила из Понта, оба иудейские прозелиты. Им следуя, эвионеи говорят, что Он родился от Иосифа”.
Согласно Евсевию эбиониты
«считали Его простым человеком, который за одну свою нравственную высоту признан праведником. Родился Он от брачного общения Марии и ее мужа» (Eus. HE.III.27:2).
Позднее появились и другие сторонники этой идеи, которые в отличие от эбионитов хотя и допускали девственное рождение Христа, зачатого Богородицей от Св. Духа, но учили, что после рождения Христа Иосиф и Мария состояли в брачном общении.
В этом контексте упомянем известного апологета II-III вв. Тертуллиана. В трактате “О плоти Христа” (ок. 206 г.) он писал следующее:
“если Она родила от Своей плоти, то действительно родила; но поскольку не от семени мужа, то и не родила вовсе. Она Дева, ибо не знала мужа; но и не Дева, ибо родила. Однако дело все же обстоит не таким образом, что Она родила и не родила, и что Та Дева, Которая не Дева, — потому именно, что Она — Мать по лону Своему… Если Дева зачала, то через рождение свое сделалась брачной, именно, по закону отверстого тела. При сем не было никакого различия, совершилось это допущенною или выпущенною мужескою силой, — все равно, ложесна открыл один и тот же пол… Впрочем, в браке они у всех разверзаются… И стоит ли еще говорить об этом, когда апостол на том же основании провозгласил, что Сын Божий произведен не от Девы, но от жены, признав брачное страдание разверстых ложесн Ее?”.
Отметим, что обращаясь к физиологии родов, Тертуллиан противостоял тезисам гностиков, возвещавшим, что плоть Иисуса была призрачной.
В гностическом Евангелии от Филиппа (III в.) содержится полемика с защитниками учения о чудесном зачатии Иисуса:
«Некоторые говорили, что Мария зачала от Духа святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда (бывало, чтобы) женщина зачала от женщины?» (ЕФ 17).
Руслан Харгазар поясняет, что
“для автора этого Евангелия дух — женское начало. Семитское слово рýах (רוּחַ — дух) — женского рода, и, хотя оригинал Евангелия от Филиппа написан на греческом языке, в котором слово дух (τὸ πνεῦμα) — среднего рода, автор данного Евангелия сохранил первоначальную арамейскую традицию”. Для сравнения он цитирует евангелие Евреев: “Так сделала мать Моя, дух святой, взяла Меня за волос и перенесла на гору Табор» (ЕЕ. — Orig. Commentarii in Joannem. 11:12)”. Впрочем, при этом автор евангелия говорит: «Мария — дева, которую сила не осквернила […]. Эта дева, [которую] сила не осквернила, — [чиста], осквернились силы» (ЕФ 17). Вероятно, автор Евангелия от Филиппа, будучи гностиком, вообще не признавал плотского рождения Иисуса Христа«.
В III в. кроме гностиков встречались и другие противники приснодевства Марии, указание на это можно находить у Оригена (Бес. 7 in Lucom, Opp. ed. Delarue, 3, 940).
В IV в. в их числе были ариане Евдоксий Германикийский и Евномий Кизический.
К конце IV в. существовал целый ряд приверженцев данного мнения, среди них известны Гельвидий (383 г.) и Иовиниан (+405 г.), который утверждал, что вследствие рождения Мария перестала быть девою; в Аравии возникла секта, о которой подробно сообщает свт. Епифаний Кипрский в своем сочинении против ересей («Adversus Haereses»). Ее адепты учили, что после рождения Христа Мария рождала детей Иосифу.
Епископ Бонос из Сардика за такие же мнения был осужден иллирийскими епископами на Капуанском соборе в 391 г., а Римский епископ Сириций подтвердил это осуждение в 392 г. В Медиолане под председательством свт. Амвросия Медиоланского учение антимариан также было осуждено.
Мы видим, что уже IV в. у православных епископов не было колебаний в данном вопросе.
Версию о сексуальных отношениях Марии с мужем разбирали и опровергали святые Епифаний (Haer. 78, 1033), Иоанн Златоуст (In Matth. V 3), Иоанн Дамаскин (De fide orth. IV 14).
Причины формирования догмата о приснодевстве
Противостояние идеям гностиков и язычников
Отсутствие в новозаветной традиции сколько-нибудь достоверных сведений о матери Иисуса дало возможность противникам христиан выдвинуть свою версию ее жизни.
Язычник Цельс изложил свои идеи в «Правдивом слове». Ссылаясь на рассказы иудеев, он писал, что Мария была пряхой (одна из наименее уважаемых женских профессий в античное время) и родила незаконного сына от римского солдата Пантеры. Аналогичная версия содержится и в Талмуде, где солдат назван Пандирой. Отметим, что это имя созвучно греческому слову Παρθένος — «дева».
Как мы упоминали ранее, девственность Марии также не давала покоя некоторым гностикам, в частности Керинфу, жившему около 100 г.
В противовес указанным версиям христиане II в. распространяли свои рассказы о Богоматери, где рождение Иисуса происходит чудесным образом, но не призрачно, как думали гностики, а от реальной девушки.
Гиперболизация сверхъестественности рождения Иисуса
Уже со II века у христианских писателей отмечается стремление к умножению чудес. Рождения Иисуса от Девы в этих условиях становится недостаточно.
Святые отцы начинают возвещать о сверх-чуде: девственность Марии сохраняется даже во время родов:
“Иисус — Само Слово, быв в самой блаженной Деве, приняло для Себя от сущности Девы Свой храм, совне являясь человеком, внутри же будучи истинным Богом. Поэтому Оно и после рождения сохранило родившую Девой” (свт. Кирилл Александрийский. Слово против тех, которые не хотят исповедовать Св. Деву Богородицею).
“Мы не знаем, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – как Необъемлемого объемлет утроба Девы; как Вседержитель пребывает во утробе жены; как Дева рождает и остается Девой… не изыскивай естественного порядка и брачных законов: всё здесь выше естества… такой праведник (каков Иосиф) не захотел познать Деву после того, как она столь чудно соделалась материю, и удостоилась и родить неслыханным образом, и произвести необыкновенный плод”.
С V в. христиане стали приписывать Богородице характерные черты самого Иисуса:
«Христос,- замечает блаж. Иероним, — есть Девственник; Матерь Этого Девственника есть Приснодева — Матерь и Дева» (Hieron. Ep. 48).
Чудесное рождение Иисуса отразилось в католическом догмате о непорочном зачатии Девы Марии:
«Дева Мария была с самого первого момента Своего Зачатия особой благодатью… Всемогущего Бога, ввиду заслуг Иисуса Христа… сохранена не запятнанной никаким пятном первородного греха» (булла папы Пия IX «Ineffabilis Deus» от 8 дек. 1854 г.).
Воскресение и Вознесение Христа трансформировалось в апокрифические рассказы об Успении и в догмат о «взятии» (assumptio) её в Небесную Славу с душой и телом.
Догмат о безгрешности Христа привел к появлению учения о предельном уровне святости Богородицы. Как отмечает свт. Григорий Палама,
Пресвятая Дева «превзошла все и была выше всего Своими добродетелями, величием Своего достоинства» (Greg. Pal. In Dorm.).
Энциклика папы Пия X «Ad diem illum» (1904 г.) утверждает, что
Мария «соединена Христом с искупительным деянием».
О многом говорит и молитвенное обращение к Богородице “спаси нас!”
Формирование культа Богоматери
В христианских преданиях II-V веков происходило нарастание сверхъестественных элементов в соответствии с общим тяготением к чудесному и традицией почитания женских божеств, уходившей своими корнями в глубокую древность, особенно на Востоке.
“Почитание Марии впитало в себя элементы мистериального культа Великой матери — божества, которое объединяло образы различных языческих богинь (Исиды, Кибелы, Астарты, Артемиды и др.), воспринимавшихся как ее ипостаси. Это божество в глазах его почитателей было не только властителем всего живого, но и носителем высшей справедливости, защитником людей. Эта последняя черта особенно ярко выступила затем в культе богоматери-заступницы” (Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии).
В настоящее время католики верят, что “
Материнство Марии относится не только к Иисусу, но и к Церкви, и к всему человечеству. Она Матерь Христа, Матерь Божия и Матерь Церкви” (Катехизис Католической Церкви, 963). Она также “Мать всех людей” (Второй Ватиканский Собор, Догматическая Конституция о Церкви “Lumen gentium” 54).
“Новая Ева” не могла рождать детей подобно согрешившей Еве
На формирование догмата о приснодевстве Марии повлияло богословское мнение, что приход человека в падший мир сопровождается приобщением к первородному греху:
«Кто родится чистым от нечистого? ни один» (Иов 14.4).
“Только Господь Иисус Христос – без греха как Богочеловек, ибо Он рожден не путем естественного, семенного, греховного зачатия, а путем бессеменного зачатия от Девы Святой и Духа Святого” (преп. Иустин (Попович)).
Поэтому возникла идея, что после наития Св. Духа и рождения Иисуса Мария уже не могла рождать иных детей, передавая им первородный грех.
Вот как это сформулировал преп. Ефрем Сирин (+373 г.):
“Есть такие, которые осмеливаются говорить, что Мария после рождества Спасителя была женой Иосифа. Но каким образом могло быть, чтобы Та, Которая была жилищем и обителью Духа и которую осеняла Божественная сила, сделалась потом супругой смертного человека и рождала в болезнях по подобию первого проклятия? Ибо если Мария благословенна между женами, то чрез Нее разрешены первоначальные проклятия, по которым дети рождаются в болезнях и проклятиях. Та, которая рождает в болезнях, не может быть названа благословенной… Если сыновья Аарона были умерщвлены за то, что внесли (в святилище) огонь нечистый (Лев. 10:1-2), то сколь великим наказаниям была бы подвергнута Сия? ”
Кстати, из христианского представления о рождении Иисуса в конце концов были удалены любые намеки на обычное рождение, такие как боль и кровотечение.
Если Иероним Стридонский (+420 г.) еще считал, что Иисус родился со всеми «naturae contumeliis», то Иоанн Дамаскин (+749 г.) утверждал противоположное:
«Так как этому рождению не предшествовало [плотское] наслаждение, оно не сопровождалось и болью» (De orth. fide, iv, 14).
Всецелое девство считается выше ограниченного временем зачатия и рождения Иисуса
По всей видимости, последним святым отцом, который позволял себе писать о греховных мотивах и несовершенствах матери Иисуса, был Иоанн Златоуст (+407 г.). С V в. Марии стали приписывать лишь идеальные эпитеты. А раз Богородица — совершенный человек, то и её девство должно быть идеальным.
Вот как эту идею отразил свт. Епифаний Кипрский (+403 г.):
«Из самых приложений к именам открываются признаки совершенства… Так, Аврааму придано название «друг Божий» (Иак 2. 23) и оно пребудет нерушимым; Иакову – название «Израиль» (Быт 32. 28) и оно не изменится; Апостолам – «Воанергес», т. е. «сыны Громовы» (Мк 3. 17) и оно не отнимется; а Святой Марии – «Дева» и название это не переменится, ибо Святая пребыла Непорочной» (Epiph. Panarium).
«Девство Марии оттого драгоценнее и приятнее, – говорит блаженный Августин, – что Она посвятила его Богу еще до того, как от Нее зачался Христос”.
Гнушение браком и сексуальными отношениями в ранней Церкви
“В развитие культа Марии внесло вклад монашество, добавившее к нему преклонение перед девственностью, без которой истинная святость считалась немыслимой. Таким образом, девственность Марии, несомненная в той части ее жизни, которая предшествовала рождению Христа, стала распространяться и на всю ее жизнь, а ее брак с пожилым Иосифом стал считаться пустой формальностью, то есть фиктивным” (Филипп Шафф. История христианской Церкви).
Только что мы приводили мнение Епифания Кипрского, что “Мария – «Дева» и название это не переменится, ибо Святая пребыла Непорочной”.
Формально в Новом Завете и в христианском богословии брак признается честным и ложе непорочным (Евр 13:4).
При этом девство ставится выше:
“отселе слава переходит от супружества к девству, потому что ожидаемый Первенец — Девственник, и родился от Девы, сохранив ее при рождении и по рождении Девою” (свт. Игнатий (Брянчанинов). Аскетическая проповедь).
Для возвышения девства над браком есть основания как в евангелиях, так и в апостольских посланиях:
«не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф 19.11-12).
“Остался ли без жены? не ищи жены” (1 Кор 7.27).
Наряду с этими цитатами в Новом Завете есть и намеки на гнушение браком:
«Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники… они непорочны пред престолом Божиим» (Откр 14.4). Здесь греческое έμολύνθησαν происходит от μολύνω — “осквернять, пачкать, пятнать”.
“Супружеское целомудрие не имеет неба” — так комментирует этот стих блаж. Августин (О святом девстве. Cl. 0300, 12.12.244.19).
А вот Иероним Стридонский выразился более четко:
“девственность не сохранившие по сравнению с чистейшим ангельским целомудрием Самого Господа нашего Иисуса Христа запятнаны грязью” (Против Иовиниана. Cl. 0610, 1.40.281).
Уже в ранней Церкви семейная жизнь стала восприниматься как нечто порочное и мерзкое. Ранее я рассматривал эту проблематику в статье “Ненависть к плоти. Влияние манихейства на монашество и современное христианство” .
Например, Татиан, сирийский автор середины II в., считал, что
сексуальное совокупление происходит «ради сатаны и из-за невоздержанности» и является «служением дьяволу» (Strom. III, 81, 2).
Брак, с точки зрения Татиана, принадлежит «ветхому» человеку и Ветхому Завету, а «новый» человек должен жить по Евангелию и оставаться в безбрачии (Strom. III, 82, 2).
Свойственное энкратитам, гностикам и манихеям презрение к плоти и сексу сильно повлияло на состояние монашества и христианства в целом.
Христиане разрывали семейные узы ради принятия монашества. Девушки подвизались в монастырях, переодевшись в мужскую одежду. Широко распространилось убеждение, что девство превосходит семейный образ жизни. В епископы стали поставлять исключительно холостых мужчин. В Церкви до сих пор доминирует архаичное представление о ритуальной нечистоте женщины во время “женских дней”: женщинам не разрешают приходить в храм, прикасаться к святыням и участвовать в Таинствах.
В Московской Руси православные христиане стали воспринимать как греховные не только отклонения от сексуальной нормы, но и интимные отношения вообще. На это указывает и негативно-оценочная лексика, используемая в отношении супругов («грешил», «согрешил», «сквернил», «сосквернил») гораздо чаще, чем нейтральная («соединение», «имел дело»).
Свт. Григорий Нисский (+395 г.) называл
рождение детей «скотским и бессловесным способом взаимного преемства” (Об устроении человека, гл. 17).
Поэтому неудивительно, что святые отцы Древней Церкви гнушались даже мыслью о том, что Иосиф мог иметь сексуальные отношения с матерью Иисуса. Это ими воспринималось как осквернение Храма:
“Мог ли сей праведник, задается риторическим вопросом блж. Иероним, т.е. «тот, который поверил только откровению во сне, чтобы не сметь касаться жены, мог ли он касаться Ее после того, как видел Анну пророчицу, волхвов, звезду, Ирода, ангелов, тот, говорю, который знал столько чудес, неужели дерзал касаться Храма Божия, Престола Духа Святого, Матери Господа своего?» (Hieron. De virgin. 8).
Иероним с негодованием и горечью писал о Гельвидии, который, цитируя отрывки Писания и ранних апологетов, таких как Тертуллиан, утверждали, что Мария родила Иосифу других детей после рождения Христа.
Он воспринимал это учение как осквернение храма Святого Духа и даже сравнивал Гельвидия с Геростратом, который разрушил храм в Эфесе.
Появление термина Приснодева
Термин «Приснодева» появился в соборных деяниях начиная с Пятого Вселенского Собора, но не был специально разъяснен.
Пятый Вселенский Собор в 553 г. принял следующее решение:
«Если кто Святую Преславную Приснодеву Марию называет Богородицей не в прямом, а в извращенном смысле… – да будет анафема».
В первом правиле Шестого Вселенского Собора встречается такое определение:
«Печатью согласия запечатляем учение, как необоримую силу благочестия, … исповедуя в полном смысле и воистину Богородицею непорочную Приснодеву».
Дети Марии?
Ап. Павел дважды упоминал о братьях Иисуса и именно в его посланиях впервые появляется выражение «братья Господни» (οἱ ἀδελφοὶ τοῦ κυρίου). В 1 Кор 9.5, рассуждая об апостольской власти, ап. Павел наряду с «прочими апостолами» и ап. Петром упоминает и братьев Господних. В Гал 1.19 он сообщает, что в первое свое посещение Иерусалима после обращения ко Христу он помимо Петра не видел никого из апостолов, кроме Иакова, брата Господня, который, по свидетельству этого же послания, почитался одним из «столпов» иерусалимской христианской общины (Гал 2.9). Иаков был первым епископом Иерусалимской Церкви (Euseb. Hist. Eccl. II 1. 10-17; 3. 11), по решению Санhедрина был побит камнями (Jos.AJ.XX.9:1).
Согласно церковному Преданию, «братья Господни» Иаков и Иуда являются авторами надписанных их именами посланий, вошедших в канон Нового Завета.
Самый веский аргумент против авторства ап. Иакова — язык послания, который приближается к некоторым образцам греческой прозы и свидетельствует о большом словарном запасе автора. Теории арамейского оригинала признаны несостоятельными. В тексте использована эллинистическая и ветхозаветная образность. Используются формулы, характерные для греческой риторики, например, «теперь послушайте» (ἄγε νῦν) (4.13; ср.: 5.1). В Иак 5.12 при клятве правильно употреблен аккузатив (тогда как у евангелиста Матфея (5. 34-36) используется семитская калька). Встречается целый ряд уникальных для Нового Завета и Септуагинты слов. Используются аллитерация, гекзаметр, при этом имеется множество септуагинизмов.
В связи с этим многие исследователи сомневаются в том, что Иаков из Назарета (где жило не более 400 жителей) имел достаточное образование для написания такого текста.
Даже еп. Евсевий Кесарийский относил Послание Иакова к числу спорных в связи с определением авторства.
Автор Послания Иуды пишет, что он «Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова». Традиция соотносит этого Иуду с братом Иисуса Христа, упомянутым в Мф 13. 55; Мк 6. 3, а также в Euseb. Hist. eccl. III 19-20. В пользу такого соотнесения говорит особенность самообозначения автора, который называет себя не по имени отца, а по имени брата. Это обстоятельство должно свидетельствовать об авторитете брата в общине, что наиболее вероятно для Иакова, брата Господня.
Сторонники эллинистического происхождения автора отмечают совершенство риторического стиля Послания Иуды. Автор отличается уверенным владением греческим языком, которое не могло быть свойственно человеку, проведшему всю жизнь в арамеоязычной среде (Kelly. 1969. P. 233; Frey. The Epistle of Jude. 2009. P. 322). Язык автора необычайно богат: в Послании Иуды употреблены 227 различных слов при общем размере послания в 457 слов (т.е. значительная часть слов не повторяется) (Frey. The Epistle of Jude. 2009. P. 471), 13 слов нигде более в Новом Завете не встречаются (Moulton. 1999. P. 139).
Исходя из этого можно повторить выводы относительно Послания Иакова:
Иуда из Назарета (где жило не более 400 жителей) не имел достаточного образования для написания такого текста.
В прошениях ектеньи мы постоянно слышим:
“Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим”.
Однако в новозаветных посланиях якобы её приемных сыновей (или племянников?) Иакова и Иуды Мария не только не именуется “Пресвятой Приснодевой”, но вообще ни разу не упоминается.
В Евангелиях говорится о братьях и сестрах Иисуса Христа (Мф 12:46; Мк 6:3; Ин 2:13, 7:3, 5; Деян 1:14), причем упоминаются и имена Его братьев: Иаков, Иосий, Симон, Иуда (Мф 13:55; Мк 6:3).
В древности существовали 3 точки зрения на проблему степени родства братьев Господних с Иисусом. Эбиониты, антимариане и латинский автор Гельвидий утверждали, что братья Господни являются детьми Иосифа Обручника и Марии, родившимися после Иисуса.
Братья Иисуса, которые четырнадцать или пятнадцать раз появляются в евангельском повествовании, всегда в тесной связи с Его матерью, в церковном предании стали считаться не сыновьями Марии, рожденными позже (версия Гельвидия), либо сыновьями Иосифа от предыдущего брака (мнение Епифания), либо, в соответствии с более широким значением еврейского термина אָהּ, двоюродными братьями Иисуса, то есть сыновьями сестры Девы Марии (Иероним).
В “Протоевангелии Иакова” “братья Господни” впервые названы детьми престарелого Иосифа от первого брака. Однако с точки зрения хронологии, существование у Иосифа к моменту рождения Иисуса взрослых сыновей мало вероятно, так как Иаков, брат Господень погиб в 62-63 гг., причем нигде не сказано, что он был очень стар.
“Братья Господни” всегда называются αδελφοί (всего четверо, Иаков, Иосиф или Иосий, Симон и Иуда) и αδελφαί (не менее двух), Мф. 12:46,47; 13:55,56; Мк. 3:31,32; 6:3; Ин. 7:3,5,10; Деян. 1:14 и т.д., но нигде не называются терминами άνεψιοί — двоюродные братья, который явно присутствует в словаре НЗ (Кол 4:10), συγγενείς — родственники (Мк 6:4; Лк 1:36,58; 2:44; Ин 18:26; Деян 10:24), или υίοί της άδελφής — сыновья сестры (Деян 23:26). Это веский аргумент против теории о двоюродных братьях.
Утверждение, что слово ἄδελφος (арам.: אָח) употреблено в значении товарищ, единомышленник, а не брат, не выдерживает критики, ибо в большинстве случаев к этим братьям употреблена негативная оценка (Ин 7:5).
Таким образом, церковные версии относительно “братьев Господних” являются поздними, вторичными и обусловлены формированием культа Девы Марии.
Отречение Иисуса от семьи
Цельс по этому поводу пишет в Правдивом слове:
«Что касается матери Иисуса, Марии, то она никогда не сознавала, что породила неземное существо, сына Божиего. Напротив, христиане забыли вычеркнуть из Евангелия фразу о том, что Мария считала Иисуса безумцем и вместе с другими членами семьи пыталась Его пленить и изолировать от общества (Мк 3:20,21,31)» (Цельс у Оригена. — Orig.CC.II.27).
3-я глава евангелия от Марка действительно указывает на серьезный семейный конфликт. Христу мешают проповедовать его Матерь и братья (Мк. 3:31). При таком толковании «внешними» в Мк. 3:31-35 оказываются Матерь и братья Иисуса, символизирующие тех, кто должен был откликнуться на слово Иисуса, но не сделал этого.
Блаженный Иероним Стридонский признавал, что
“в Евангелии даже близкие хотели связать Его, будто бы Он помутился разумом”.
Кажется, резче всех толкователей этого места высказался апологет Тертуллиан:
«Ведь Он, с полным основанием негодуя на то, что, когда посторонние внутри ловили каждое Его слово, столь близкие люди стояли снаружи и к тому же еще отрывали Его от торжественного дела, не столько отрицал <Свое рождение>, сколько отказывался <от Своих родственников>».… В самом деле, так как Он сказал сначала: Кто Мне Матерь, и кто Мне братья? – прибавив затем: Лишь те, которые слушают слова Мои и исполняют их, – Он перенес обозначения кровного родства на других, которых счел более близкими из-за <их> веры (Тертуллиан. Против Маркиона).
Отметим, что нравственные недостатки у Богородицы подмечали лишь самые ранние отцы Церкви (подробнее в моей статье Новый Завет о Деве Марии).
С V в. церковные толкователи все критические замечания в адрес Богородицы интерпретировали исключительно в ключе её восхваления и одобрения. Процесс обожествления Божией Матери был запущен и обратной дороги уже не было.
Подведем итоги
Мать Иисуса не занимала сколько-нибудь важного места в учении первых христиан.
В трех канонических евангелиях Иисус фактически отрекается от матери и братьев, своих учеников называя матерью и братьями (Мк. 3.33-34; Мф. 12.48-50; Лк. 8.19-21).
Автор “Православной энциклопедии” признает, что
“основываясь на одном лишь Писании, порой бывает трудно понять места, прямо или косвенно относящиеся в Ветхом Завете и Новом Завете к Матери Иисуса Христа. Более того, вне Предания некоторые из этих мест могут показаться даже противоречащими великому почитанию, воздаваемому «Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, Славной Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии» (прошение ектении).
Истоки возвеличивания Девы Марии заложены в евангелии от Луки. Апологеты и ранние отцы Церкви также подчеркивали девственность Матери Господа, но речь шла не об её аскетизме и предельной святости, а о божественности Христа, пришедшего в мир людей чудесным образом.
Древней Церкви был присущ христоцентризм, потому в центре внимания было не приснодевство Марии, а исключительно боговоплощение.
“Протоевангелие Иакова” и восходящие к нему сказания отражают изменения, происшедшие в верованиях христиан в течение первых веков существования их учения. В основе этих изменений лежали как влияние древних языческих культов, многие элементы которых впитало христианство, так и особенности социальной психологии самих христиан.
Влияние восточной сказки переплеталось в восприятии христиан II в. с влиянием массовой литературы. Это было время распространения произведений, описывающих самые невероятные чудеса, творимые богами или чародеями, превращения, колдовство. История реальных исторических лиц неузнаваемо преображалась в таких произведениях.
Потребность веры в чудо (не только в чудо воскресения Иисуса, но и в возможность повседневных чудес) сочеталась со стремлением узнать малейшие подробности, бытовые детали жизни Иисуса и его матери.
Всё это привело к появлению повествований, в которых образы канонических евангелий подвергались, по словам С.С. Аверинцева, “безудержному расцвечиванию и грубой вульгаризации”.
В ответ на гностические повествования о призрачности тела Иисуса ортодоксальные христиане стали распространять свои рассказы о чудесном рождении Иисуса от обычной земной девушки. При этом сверхъестественные аспекты таких рассказов постоянно умножались. Но даже в этом время апологет Тертуллиан, считал, что девство Марии прекратилось после рождения Христа.
Уже во II веке Марию стали воспринимать как значимую участницу дела спасения всего человечества.
Экзегеты перестали упоминать нравственные немощи Марии, непонимание ею своего сына, а также стремление делать всё только по тщеславию.
Но “несмотря на столь возвышенное представление о Марии, следов собственно поклонения ей, отличного от поклонения святым вообще, мы не встречаем вплоть до несторианских споров 430 г. Этот спор был поворотным пунктом не только христологии, но и мариологии” (Филипп Шафф. История христианской Церкви).
Уже с IV-V в. архаичные представления о Богине-Матери и народная жажда помощи такой Заступницы постепенно привели к очищению образа матери Иисуса от земных черт. Епископы стали в один голос утверждать, что присущие родами страдания и различные физиологические аспекты, сексуальные отношения с мужем, рождение детей — всё не только отсутствовало в земной жизни Богородицы, но даже мысль об этом кощунственна и сопоставима с осквернением Храма.
Все новозаветные тексты в это время были переосмыслены. Например, мнение, что братья Господни являются сводными братьями Иисуса, ни на чем не основано и возникло под влиянием культа Девы Марии.
“Когда мы читаем Святое Евангелие, то должны ум Евангельский переносить в себя, а не свой ум – в Евангелие” (свт. Николай Сербский).
К церковным мифологемам этот совет неприменим.
Вопреки новозаветным свидетельствам на V-м и VI-м Вселенских Соборах было оформлено именование матери Иисуса приснодевой.
С тех пор “учение Церкви о приснодевстве Богоматери остается несомненным” (свт. Иннокентий Херсонский).
Источники
- Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии / Акад. обществ. наук при ЦК КПСС. Ин-т науч. атеизма; Редкол.: А. Ф. Окулов (пред.) и др. — М.: Мысль, 1989. — Стр. 101—129.
- Иванов М.С. Богородица // Православная энциклопедия. Т 5. М., 2009. С. 486-504
- Иустин (Попович), преп. Догматика Православной Церкви. Том II. Бог в самом Себе. Отношение Бога к твари
- Кузнецова В.Н. Евангелие от Матфея. Комментарий. М.: 2002. С. 301
- Тертуллиан. Против Маркиона в пяти книгах. Пер. с лат., вступ. ст. и комм. А. Ю. Братухина. — СПб.: «Издательство Олега Абышко»; «Университетская книга — СПб», 2010. — 576 с.
- Шафф Филипп. История христианской Церкви. Том 3. URL: https://azbyka.ru/otechnik/konfessii/istorija-hristianskoj-tserkvi-tom-3/7
