Современные проповедники лайт-православия вынуждены использовать богословские ухищрения, чтобы их верования казались презентабельными и были “с человеческим лицом”.
Приведу пару примеров.
Заранее прошу извинения у читателей за необходимость пробираться сквозь крайне утяжеленный язык Рубского…
***
Одесскому протоиерею Вячеславу Рубскому не по душе религиозное насилие, включая все формы жертвоприношения. Цитаты из Ветхого Завета, в которых Яхве указывает на необходимость принесения жертв, прот. Рубский предлагает воспринимать как человеческое искажение восприятия:
“Все религии проповедуют дискурс насилия и являются подменой богопоклонения. Даже Бог, попадая в эту ситуацию, искажается так, что оказывается главным насильником… Иначе само богопоклонение превратится в подавление и ближнего, и себя, и самого Бога” (Христианство и жертвоприношение).
Прот. Вячеслав Рубский сообщает, что идея жертвоприношения была ошибкой как в Ветхом, так и в Новом Завете:
“на языке христианства это была крайне неудачная теория, это была большая ошибка. Она звучала так: Христос принёс Себя в жертву, удовлетворив навсегда разгневанный интерес Отца – нас убить. Казалось бы, огнедышащая пасть, которая хочет сожрать нас всех, навсегда забита кляпом по имени Иисус Христос. И христиане возвратились к воспеванию жертвы и жертвенности… мы говорим: всё равно жертвы Богу нужны, потому что Он больше нас, и мы должны служить Ему. У нас до сих пор богослужение включает в себя идею служения”.
Всё это прот. Вячеславу Рубскому кажется искажением намерений Самого Бога:
“Как же мы тогда должны думать о Боге и понимать, например, Ветхий Завет? Ветхий Завет – это созерцание Бога, но как бы через тусклое стекло. Это действительно созерцание Бога, но через свои дискурсивные очки, в которых мы видим Бога как насилующего”.
Получается, что “сам дискурс жертвоприношения чужд Христу”, а люди просто неправильно поняли волю Господа, а затем еще и выразили свое понимание в категориях ограниченного сознания:
“Бог всегда говорит правду, но человек эту правду пересказывает на своём языке, и этот язык оказался непонятным. Ничего страшного. Ну, непонятен. Ну, сказал пророк не то. Ну и что?” (прот. Вячеслав Рубский. Иисус — не Машиах). “Вот Моисей, пророки, святые… их общение с Богом… мы не готовы принять то, что откровения — это не точно фиксированная идея или факт, а их мнение об этом” (прот. Вячеслав Рубский. Смысл Вознесения).
Совсем недавно похожую позицию обозначил и г-н Алексей Уминский.
Рассуждая об убийствах и жестокостях во времена Ветхого Завета, он дал понять, что
“наше христианское учение о Боге гласит, что Бог есть добро, что Бог есть любовь… что Бог не использует зло в качестве метода получения добра”.
Уминский признает, что Ветхий Завет полон примеров того, как от имени Бога даются приказания еврейскому народу, который совершает ужасные зверства.
“И здесь мы должны с вами понять: это Бог такой злой? Это Бог такой жестокий? Или, может быть, это народ такой. Может быть, это тот самый ветхозаветный народ, который не слышит Бога. Который не понимает Бога. Который никак не может расслышать слова Божии даже от пророков сказанные, который не может понять Бога, Который вещает ему заповеди любви, милосердия, справедливости, а перевирает их, переворачивает их на свой лад”.
И далее Уминский рассуждает конкретно про заповедь “Не убий”.
“И многие христиане всегда ссылаются на Ветхий Завет, говоря: “Это же Бог сказал убивать, это же Бог сказал воевать, это же Бог сказал так себя вести”.
Нет, мои дорогие. Бог сказал не убивать. А вот так себя вести — это человеческая трактовка. Ветхий Завет — это такая глухота человеческая. Или, наоборот, это сознание, которое не может вместить в себя то Божественное Откровение, которое Господь человечеству вручает.
Ветхий Завет впервые говорит по-настоящему о любви: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей душой твоей и всеми силами твоими”. “Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя” (Левит 19:18).
“Бог Ветхого Завета и Бог Нового Завета это один и тот же Бог. Бог, Который Себе не противоречит. Бог Который не может быть одновременно и добрым, и злым. Это не Бог злой и жестокий. Это не Бог любит убийства. Это не Бог посылает людей уничтожать другие племена и радоваться их погибели. Это человек интерпретирует действия Бога в свою пользу. Это ветхозаветное сознание, которое дает такие посылы, чтобы оправдывать все свои поступки именем Бога, потому что именно этот народ считает себя богоизбранным, народом, которому Господь открывает Себя, с которым беседует через пророков”.
Далее Уминский делает вывод относительно убийств:
“Многие пропагандисты, называя себя православными христианами, ссылаются на Ветхий Завет, оправдывая войны, оправдывая насилие, оправдывая агрессию… Этим пропагандистам, которые мнят себя христианами… я хочу вам дать совет: давайте перестанем лицемерить. Если вы так любите Ветхий Завет, если вы видите истину именно в этих вещах, пожалуйста, перестаньте называть себя христианами, снимите с себя крест и сделайте обрезание. И тогда всё сразу станет на свои места”.
В чем схожесть позиций Рубского и Уминского?
В обоих случаях отрицается богодухновенность Еврейской Библии текстов.
Дескать, Бог есть любовь, но люди как в игре “Испорченный телефон” многое поняли неправильно, рассказали нечто от себя, записали неточно.
Вот почему в Библию проникли заповеди, которые от имени Господа Бога предписывают истреблять целые племена, убивать женщин и детей, а также приносить в жертву барашков, коров и голубей.
Позиция этих священников звучит очень красиво и замечательно, но она ошибочна.
Возникает вопрос: зачем вообще называть религиозную систему Ветхого Завета богодухновенной? С чего мы (или вы) взяли, что некое божество открывало свою волю пророкам Древнего Израиля?
Этот вопрос я рассмотрел в статье А было ли Откровение в Ветхом Завете?
В отношении озвученных выше позиций я позволю себе несколько возражений.
Г-н Рубский совершенно прав, что “идея жертвоприношения была ошибкой как в Ветхом, так и в Новом Завете”, что “это была крайне неудачная теория: Христос принёс Себя в жертву, удовлетворив навсегда разгневанный интерес Отца – нас убить”. И да, “у нас до сих пор богослужение включает в себя идею служения” и жертвы.
Барт Эрман пишет, что в ранней Церкви существовало богословское мнение, что смерть Христа не была жертвой Богу за грехи людей. Империя зла убила Праведника, а Бог его воскресил и прославил. Но конкурирующая идея апостола Павла всё же победила и проникла в остальные книги Нового Завета. Иисус из Назарета стал Агнцем Божиим, закланным еще от создания мира (Откр 13:8, 1 Пет 1:19-20).
Изъяв из казни Иисуса идею жертвы Богу Отцу, г-ну Рубскому придется создать совершенно новое христианство. В крайнем случае он может оставить себе евангелие от Луки, как это сделал Маркион.
Подвергая богооткровенный статус слов Моисея, записанных в Пятикнижии, г-н Уминский рискует обрушить всю концепцию библейского Откровения. А ведь это очень хрупкая конструкция, имеющая крайне мало голосов ЗА и много ПРОТИВ. Когда Иисус заявил, что заповедь Второзакония о разводе не была ниспослана Яхве Богом, а является предписанием пророка Моисея ради снисхождения к людским слабостям, это шокировало иудеев того времени. Приведу таннаитский тезис, который, вероятно, представляет собой прямой отклик на Мк 10.5:
«Когда кто-либо говорит: (вся) Тора — от Бога, за исключением того или иного из стихов, которые изрек своими собственными устами не Бог, а Моисей, то о нем можно сказать: он пренебрег словом Яхве».
Совершенно не понятно, почему Алексей Уминский оперирует понятием любви применительно к Еврейской Библии. Там хесед — это скорее милость, великодушие и верность, которые нужно рассматривать в рамках завета-договора. Древний еврей был верен Яхве, подобно тому, как вассал предан своему сюзерену.
И наоборот, “удел Яхве — Его народ! Ему — Иаков принадлежит! В пустыне нашел Он этот народ. Он его защищал, заботился о нем, словно зеницу ока берег” (Втор 32.9-10).
Не думаю, что в этом дискурсе можно вообще употреблять слово “любовь”.
Чтобы это понять, достаточно прочесть проклятья из 28-й главы книги Второзакония, ведь любящий такое никогда не скажет:
“А вот проклятия, которые падут на тебя и сбудутся, если ты не станешь слушаться Господа, твоего Бога. Как радовался Господь, творя вам добро и делая вас многочисленным народом, так же будет Он радоваться, уничтожая и истребляя вас. Вы будете сметены с той земли, в которую вы ныне идете… каждый день тебя будут угнетать и мучить. И ты сойдешь с ума от увиденного” (Втор 28.15-68).
Точно так же “любовь к ближнему” из книги Левит — это обычная взаимовыручка представителей одного рода и племени, эдакий группоцентризм. Иначе говоря, «ты обязан помогать другому еврею, а вот чужакам — не обязательно. А еще лучше убей их».
Между прочим, христианская любовь не намного отличается от описанной в Ветхом Завете. Христиане были призваны помогать прежде всего своим собратьям-христианам:
“будем делать всем добро, особенно тем, кого вера сделала одной семьей.” (Гал 6:10).
Это любовь к своим. А в отношении к отлученным от христианской общины и еретикам апостол любви давал совершенно другой совет:
“Если кто приходит к вам и не приносит этого учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его” (2 Ин 1.10).
Или вспомним императив Павла:
“А пишу я, чтобы вы не общались с теми, кто зовется братом, а сам развратник, стяжатель, идолопоклонник, клеветник, пьяница, мошенник. С такими даже не ешьте за одним столом! Почему вы не судите своих? В Писании сказано: «Изгоните порочного человека из своего сообщества!»” (1Кор 5.11-13).
Христиане не смогли выйти за пределы бинарной оппозиции “свой-чужой”. Еще меньше это касается древних евреев. Какое же это “прозрение”?
Г-н Уминский предлагает рассматривать ветхозаветные книги через призму Нового Завета. Но в новозаветных книгах Бог точно также описан как мстительное, ревнивое и кровожадное существо.
Именно про христианского Бога сказано:
“придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, которого не знает, и рассечет его надвое” (Мф 24.50-51).
Посмотрите, как Иисус Христос поступит с неверующими людьми и гонителями христиан:
“это справедливо, что Бог воздаст бедами виновникам ваших бед… в тот День, когда явится с небес Господь Иисус со Своими могучими ангелами, в пылающем огне, и принесет возмездие тем, кто отказался признать Бога и не повинуется Радостной Вести о Господе нашем Иисусе” (2Фес 1.6-8).
Поскольку г-н Уминский
ссылается на Новый Завет, отрицая войны, отрицая насилие, отрицая агрессию… Этому пропагандисту, который мнит себя христианином, я хочу дать совет: “давайте перестанем лицемерить”.
В Новом Завете Иисус Христос представлен не только как кроткий Агнец. В Апокалипсисе он предстает как император-военачальник, который “праведно судит и воинствует” (Откр 19.11).
По приказу Иисуса грешники “будут пить от вина ярости Божией” , а река крови из “великого точила ярости Божией” поднимется “даже до узд конских” (Откр 14.10,20), т.е. потоки крови дойдут лошадям по грудь и разольются на 295 километров. Отметим, что в итоге человеческая кровь должна быть выпита:
«Ты прав, о Сущий и Бывший, Святой, что так рассудил: они пролили кровь святых и пророков, и Ты дал им напиться крови — они заслужили!» (Откр 16:6).
А что было во время земного служения “сладчайшего Иисуса”?
После исцеления прокаженного Иисус «сурово упрекнув (ἐμβριμησάμενος — буквально “прорычав”), прогнал (ἐξέβαλεν) его» (Мк 1.43-45). Это ἐξέβαλεν подразумевает силовое воздействие, поэтому возможный перевод: “оттолкнул его”. В другой раз Иисус гневается на фарисеев:
“Иисус гневно (μετ᾽ ὀργῆς) оглядел их, сокрушаясь о том, как они слепы” (Мк 3.5).
Позже в Иисус негодует на учеников (Мк 10:14). Здесь греческое ἠγανάκτησεν — “вознегодовал, рассердился, был возмущен”.
Спустившись с горы Преображения, Иисус “обращается к ученикам со словами, полными гнева, горечи и даже отчаяния”:
“О люди без веры! Долго ли Мне еще с вами быть?! Долго ли еще вас терпеть?” (Мк 9.19).
Однажды Иисус “заградил уста саддукеям» (Мф 22:34), буквально “зажал или заткнул рот” (εφίμωσεν от φιμόω – “надеть намордник”).
Важно понимать, что гнев Иисуса представлен в Новом Завете как образец для христиан:
«Ибо такова воля Бога: делающие добро должны заткнуть рот (φιμοῦν) невежественной болтовне дураков» (1 Пет 2.15).
В послании к Титу апостол точно также предлагает “затыкать рот” иудеям, отрицающим мессианское величие Иисуса:
«ведь есть много людей, не признающих ничьей власти, болтунов и обманщиков, по большей части из обрезанных, которым надо затыкать рот (ἐπιστομίζειν), а то они губят целые семьи тем, что ради низменной корысти учат тому, чему не надо учить» (Тит 1.10-11).
Интересно, как г-н Уминский воспринимает шедевры византийской поэзии из богослужения утрени:
“Ненавидящии Сиона да будут убо прежде исторжения яко трава: ссечет бо Христос выя их усечением мук. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу” (Степенна, глас 8).
Если г-ну Уминскому не нравится Воинственный и Кровавый Иисус, он может “исцелить самого себя”:
“Если вы так любите Новый Завет, если вы видите истину именно в этих вещах, пожалуйста, перестаньте называть себя христианином, снимите с себя крест и священный сан. И тогда всё сразу станет на свои места”.
