“Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку”. Ч. 4. Епископ как князь Церкви: деспот, псевдо-монах и олигарх

Дохристианские прототипы епископа

Для христиан текст Септуагинты имеет определяющее значение, т.к. именно в нем содержатся чтения, лежащие в основе некоторых догматов (например, о девственности Матери Иисуса).

В греческом переводе Ветхого Завета Господь обещает Иерусалиму:

“поставлю владык (ἄρχοντάς) твоих в мире и надзирателей (ἐπισκόπους) твоих в правде” (Ис 60.17).

В 4 Цар 25.19 и Иер 52.25 епископами называются евнухи (εὐνοῦχον), стоящие во главе войска  (ἐπιστάτης). Филон Александрийский словом ἐπίσκοπος называл прор. Моисея (Philo. Quis rer. div. 30). 

Для выявления истоков епископского служения определенное значение имеют кумранские тексты, где упоминается «тот, кто надзирает [за чем-либо]» (1QS 6. 11-12, 19-20). Его основными функциями были: принятие в общину новых членов (4QDa 5 i 14; CD 13. 13; 15. 8, 11, 14), забота о финансах и торговле (1QS 6. 20; CD 13. 16; 14. 13), а также суд (CD 9. 18, 19, 22; 14. 11-12; 4QDa 11. 16; 4Q477). 

В Новом Завете не содержится ни прямого наставления от Иисуса о необходимости поставления епископа, ни рассказа о первом установлении степени епископа апостолами (подобного рассказу об избрании Семи). 

Вместе с тем, в Деян 1.20 приводится цитата из греческого перевода Пс 108.8, в которой слово ἐπισκοπή (достоинство, епископство) употреблено в отношении апостольского служения.

Епископы в окружении Иисуса

Иисус мыслил своих учеников как семью (Мк 3.34). Его братские трапезы — не ритуал или церемония, куда бы допускались только ученики. Именно открытость Иисусова окружения столь резко отличала его от кумранской общины. Ни из чего не видно, что ученики считались или являлись функционерами (и уж тем более — иерархами) в общине, собранной вокруг Иисуса (Мф 23.8; Мк 10.43). Нет ни малейших намеков на то, что они были «священством», а остальные ученики — «мирянами». Их власть и авторитет — не над общиной учеников, но как соучастников миссии Иисуса (Мк 3.14; 6.7; Лк 10.17).  

В евангелии от Луки сохранены такие наставления:

“всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится” (Лк 14.11), “остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания (πρωτοκαθεδρίας) в синагогах и предвозлежания (πρωτοκλισίας) на пиршествах (Лк 20.46).

“Возник и спор между ними, кто из них должен считаться большим. Он же сказал им: цари народов господствуют (κυριεύουσιν) над ними. А вы не так: но больший между вами да будет как младший, и начальствующий (ἡγούμενος) как служащий (διακονῶν)” (Лк 22.24-26).

Буквально: кто хочет быть “игуменом” (т.е. предводителем, ведущим), будь “диаконом” (слугой).

В ранних христианских общинах не было владыки-епископа

По мнению Р.А. Кэмпбелла прототипом епископского служения мог быть “надзиратель” кумранской общины. 

В 1-м христианском поколении, когда Церковь еще была малочисленна, наименование «пресвитер», или «старец» в принципе не могло употребляться. 

Но во 2-м поколении христиан епископы стали неизбежно избираться из старцев, т.е. старейших христиан (1 Тим 3.15). Старцы не «назначались» на служение, но избирались большинством общины на основании их репутации и личных качеств. Преимущественное упоминание в Новом Завете названий церковных служений во множественном числе говорит о том, что речь идет о руководителях небольших «домашних» Церквей в той или иной области, а не о епископе целого города. 

Единый епископ стал избираться только в крупных городах, где было несколько общин, во избежание конфликтов между ними и для координации их деятельности. 

Развитие епископского служения, по мнению Кэмпбелла, происходило в 3 стадии: 

• стадия «домохозяйства», когда еще активно действовали апостолы и не было пресвитеров (старцев); 
• стадия крупной «общины», когда епископы стали избираться из числа пресвитеров;
• «городская» стадия, когда появляются епископ для нескольких «домашних» Церквей города .

Рассмотрим подробнее эту версию. Самые ранние книги Нового Завета были написаны ап. Павлом:

• Галатам – 48 г. (Павел пишет “церквам Галатии” и обращается не к епископу, а к “братьям”);
• 1 Фессалоникийцам – 49 г. (в общине есть безымянные προϊσταμένους-  “предстоятельствующие” и νουθετοῦντας-“вразумляющие”);
• Филимону — начало 60-х гг. (упомянута “церковь, собирающаяся в доме” Филимона);
• 1 Коринфянам – весна 55 г. (благодатное служение «управления» (κυβερνήσεις) стоит на предпоследнем месте в списке даров Духа);
• 2 Коринфянам – 56 или 57 г. (епископ не упоминается);
• Римлянам – 56, 57 гг. или начало 58 г. (Павел обращается не к епископу, а к “святым” и “братьям”; упомянуты «начальствующие» или «предстоятели» — προϊστάμενος, а также диаконисса и женщина-апостол Юния);
• Филиппийцам – 57-59 или 60-63 г. (послание обращено к “святым, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами”).

В Павловых церквях “любая форма служения, на которую члена общины регулярно толкал Дух и которая была на пользу Церкви, признавалась Церковью как регулярное служение (1 Фес 5.12; 1 Кор 16.16,18). Следовательно, эти служения не следует считать официальными; это не суть официальные церковные должности и назначения».

“Для Павла тело Христово — харизматическая община.  «Функции» тела — это именно харизмы Духа (Рим 12.4). Органы тела — индивидуальные верующие как харизматики, то есть действующие органы тела, которые проявляют те или иные духовные дары, говорят какое-то слово или занимаются деятельностью, выражающей Дух общины и служащей общинной жизни (Рим 12.4–8; 1 Кор 12.4–7,14–26). Отсюда следует, что у каждого члена христианской общины есть некая функция в общине; «каждому» дана та или иная харизма (1 Кор 7.7; 12.7,11).

Строго говоря, харизматики — все.

В каждом проявляется благодать (= харизма). Павел не делил христиан на две группы — имеющих Духа и не имеющих, проявляющих харизму и не проявляющих, служащих и тех, кому служат. С точки зрения Павла, быть христианином — значит быть харизматиком. Невозможно быть членом тела, и не быть при этом орудием служения Духа этому телу.

В Павловых церквах служение принадлежало всем; каждому для его жизни в теле Христовом было нужно не особое служение немногих, но разнообразные служения всех его собратьев”.

Пророк передавал Церкви новые откровения, а учитель — старые.

Ниоткуда в Павловых посланиях не видно, что это были церковные «должности», на которые христиане получали назначения. И уж конечно, пророчествовали не только пророки, а учили не только учителя (1 Кор 12:10; 14:1,5, 26, 39).

Образ тела Христова ясно предполагает, что каждый член в отдельности и все члены в совокупности отвечают за благосостояние целого.

Павел призывает всех  членов общины учить, увещевать, судить и утешать (Рим 15.14; 1 Кор 5.4; 2 Кор 2.7; Кол 3.16; 1 Фес 5.14).

Более того, бросается в глаза, что Павловы наставления и назидания обычно обращены к общине в целом. Нигде в своих посланиях (за возможным исключением Флп 1.1) он не обращается к какой-то одной группе людей, как если бы вся (или основная) ответственность за организацию, богослужение и общее благополучие лежала на ней. Это особенно заметно в 1–м Послании к Коринфянам: казалось бы, череда ситуаций и проблем просто вопиет о необходимости четкой руководящей структуры, — но Павел не говорит о такой потребности. Подтекст ясен: если в какой-то ситуации требовалось руководство, Павел ожидал, что харизматический Дух предоставит его через какого-то человека (1 Кор 6.5; 12.28). На общине в целом лежал долг проверять все слова и дела, претендующие на вдохновение и авторитет Духа (1 Кор 2.12,15; 1 Фес 5.20), даже если они принадлежали самому Павлу (1 Кор 7.25,40; 14.37). 

Идею монослужения или церковной автократии — когда важнейшие дары сосредотачиваются в одном человеке (даже апостоле) или избранной группе — Павел насмешливо отвергал (1 Кор 12:14–27).

Только два служения приняли форму, в которой можно усмотреть начаток будущих должностей, — «блюстители (епископы) и диаконы» (Флп 1:1).

По–видимому, в данном случае некоторые не столь четко определенные области управления и вспоможения начали группироваться и объединяться в более ясно очерченные формы служения; соответственно христиан, которые несли эти служения, можно было обозначать одним понятием (блюститель, диакон). Однако все равно не факт, что служения, упомянутые в Флп 1.1, были прямыми предшественниками появившихся во II в. должностей епископа и диакона (ни Игнатий, ни Поликарп не знают ни о какой епископской должности в связи с Филиппами). Поликарп Смирнский говорит, обращаясь к филиппийцам, о «пресвитерах и диаконах» (Polycarp. Ad Phil. 5.3). 

Епископ-пресвитер

Итак, епископ впервые упомянут примерно в 60 г. н.э. — спустя 30 лет после смерти Иисуса.

Нигде в посланиях Павла не упоминаются «пресвитеры»; они появляются в Пастырских посланиях, но эти послания были написаны уже после смерти Павла.

Главной проблемой при интерпретации Флп 1.1 является то, что слово ἐπίσκοπος употреблено здесь во множественном числе: как в небольшом полисе могло оказаться несколько епископов?

В святоотеческой традиции это объясняется тем, что в ранней Церкви еще не проводилось четкого различия в наименовании служений и епископами могли называться пресвитеры (Ioan. Chrysost. In Philip. 1. 1).

Возможно, под «епископами и диаконами» здесь имеются в виду не два различных служения, а одно, и не иерархические степени, а указания на функции, которые могли (временно) исполнять любые члены общины.

В новозаветных посланиях термины “епископ”, “пресвитер” и “игумен” (Евр 13.7 — ἡγουμένων) были синонимами и обозначали одно и то же служение.

“После смерти Ирода Агриппы (44 г. н.э.) в Иерусалимской церкви окончательно выкристаллизовались особенности руководства, а авторитет стал более институциональным. Ключевой фигурой был Иаков, брат Иисуса. Ко времени второго визита Павла в Иерусалим (46 г.) Иаков уже входил в число трех «столпов» (Гал 2.9). Иаков вскоре получил все бразды правления, которые сохранял вплоть до своей смерти в 62 г. (Деян 15.13; 21.18; Гал 2.12). Вероятно, он же ввел в Иерусалимскую церковь синагогальную модель управления, собрав вокруг себя группу старейшин (11.30; 15.2,4,6,22; 16.4; 21.18). Надо полагать, в этой более жесткой общинной структуре оставалось все меньше места для харизматического авторитета, опирающегося только на Дух и откровение” (Дж. Данн).

В Деян 20 излагается беседа ап. Павла с предстоятелями Эфесской Церкви, причем в одном месте, в 17-ом стихе, они называются пресвитерами (πρεσβυτέρους), а в 28-ом стихе – епископами (ἐπισκόπους). Ап. Петр просит «пресвитеров» (πρεσβυτέρους) пасти стадо Божие «с бдительным вниманием» (ἐπισκοποῦντες) (1Пет 5.1 в пер. еп. Кассиана). Подобное видно и из сличения 1Тим 3.1,8, а также Тит 1.5-7, где существует указание, что пресвитерами должны быть поставляемы лица безупречные, т. к. епископ должен быть безупречен. 

На основании анализа этих текстов блаж. Иероним Стридонский пришел к выводу, что пресвитер есть то же, что и епископ; ведь 1-е слово указывает на возраст, т.к. происходит от греч. πρεσβύτερος — «старец», «старейшина», а 2-е указывает на должность и достоинство, т.к. происходит от греч. ἐπίσκοπος — «наблюдатель», «надзиратель». 

Современные исследователи полагают, что слово ἐπισκόπους указывало не на степень, а на функции, которые выполняли пресвитеры.

В 1Тим 4.14 говорится про “возложение рук пресвитеров” (πρεσβυτερίου).

Следовательно, некоторые, носившие название пресвитеров, имели и право хиротонии.

По словам прот. Николая Афанасьева, новозаветные пресвитеры-епископы не были ни епископами, ни пресвитерами, а были епископами-пресвитерами и только ими. Епископ был изначально равен пресвитеру, точнее был просто старейшим пресвитером, который возглавлял евхаристическое собрание (Афанасьев Н. Н., прот. Церковь Духа Святого. П., 1971).

Появление монархического епископата

С момента возникновения монархического епископата важнейшим полномочием, отличающим епископа от пресвитера, было право совершать рукоположения и суд над пресвитерами:

“Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях” (1 Тим 5.19).

В посланиях еп. Игнатия Антиохийского монархический епископат описан в классическом виде:

“Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви. Только та евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом, или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь. Не позволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви. Почитающий епископа, почтен Богом; делающий что-нибудь без ведома епископа, служит диаволу” (Смирнянам, 8-9).

Кроме хиротонии и церковного суда в ранней Церкви прерогативой епископа была катехизация и вообще поучение народа.

Во II-V вв. епископы лично общались с желающими принять крещение.

Нам известны “Слова огласительные” свт. Иоанна Златоуста, свт. Амвросия Медиоланского и множества иных епископов. 

В начале VI в. крещение совершалось уже в основном над младенцами.

С тех пор епископы фактически прекратили участие в сознательной подготовке ко крещению взрослых.

Порядок избрания епископов в Древней Церкви характеризуется постепенным устранением мирян и клириков от участия в выборах. В церковном правосознании оно первоначально считалось необходимым. В I-III вв. выборы епископа производились всей общиной: “Поставляйте себе епископов и диаконов, достойных Господа, мужей кротких и несребролюбивых, и правдивых, и испытанных” (Didache 15.1) при участии епископов соседних епархий, которые затем совершали рукоположение избранного кандидата. В IV в. эти обычаи выборов упразднились.

Епископ как высший чиновник империи

С IV в. в условиях начавшейся христианизации Римской империи статус епископа принципиально изменился. Помимо сугубо церковной власти епископ приобрел в соответствии с государственным законодательством ряд административных полномочий, касающихся поддержания городского благоустройства, контроля за местными чиновниками и т.п. Епископ также получил право осуществлять судопроизводство по гражданским делам в случае, если стороны выразят соответствующее желание; так возник институт «епископского суда». 

Император Юстиниан возложил на епископов юридическую ответственность за насильственное искоренение язычества:

«Мы повелеваем нашим чиновникам как в царствующем граде, так и в провинциях со всяческим усердием стремиться как собственными средствами, так и получая наставления от возлюбленных Богом епископов, расследовать законным порядком все нечестия языческого культа, с тем чтобы их больше не было, а если случатся, то были бы наказаны».

Двойная, церковно-светская, компетенция епископа была характерна для всех государств, где христианство признавалось государственной религией. Наиболее ярко она проявлялась в эпоху средневековья, когда, с одной стороны, в ведении епископа находились судопроизводство по семейным и наследственным делам (в поздней Византии), управление высшим образованием (в Зап. Европе), контроль в области торговли, мер и весов (например, в Новгороде), а, с другой стороны, епископ часто являлся сеньором и как таковой обладал неограниченной светской властью в пределах своих владений.

Материальное обеспечение епископа

Первоначально доходы епископа состояли из добровольных пожертвований верующих. В византийскую эпоху к ним прибавились государственное жалованье, прибыль от использования церковной собственности, а c XI в. — церковные налоги, пошлины за назначение на церковные должности, венчание брака и другие сборы с населения, включая клириков и монашествующих. На Западе их аналогом была церковная десятина, а также различные денежные и натуральные сборы, взимавшиеся епископом с населения его феодальных владений. В основе материального обеспечения епископа в Др. Руси и в России до XVIII в. также лежали пожертвования, церковные налоги и сборы, пошлины за церковно-юридические действия, доходы от церковной собственности. В 1764 г. в Российской империи для епископа было введено фиксированное государственное жалованье (ПСЗ. Т. 16. № 12060). 

Согласно Уставу РПЦ 2000 г., размер содержания епископа во время управления епархией и архиерейской пенсии, назначаемой ему в случае ухода на покой, определяется Свящ. Синодом (Устав РПЦ, 2000. X 25).

Злоупотребления епископами своей властью

Первые обличения епископов-пресвитеров мы видим в 1-м послании Петра:

“я обращаюсь теперь к тем, кто является старейшинами (πρεσβυτέρους). Ведь я такой же старейшина (συμπρεσβύτερος) и свидетель страданий Христа. Пасите вверенное вам Божье стадо, заботьтесь (ἐπισκοποῦντες) о нем не по обязанности, но по доброй воле, так, как это делает Бог; не из низменной корысти, но из истинного рвения; не как люди, которые господствуют (κατακυριεύοντες) над теми, кого Бог им вверил” (5.1-3).

Обратим здесь внимание на стремление этих религиозных лидеров к господству над христианами, а также к стяжанию денег. Третий их недостаток — леность. 

В начале II-го века христианские авторы еще не замечали за епископами оргий в баньках с мальчиками.

А вот злобу и алчность уже видели:

«Вам теперь говорю, которые начальствуете в Церкви: не будьте подобны злодеям. Злодеи, по крайней мере, яд свой носят в сосудах, а вы отраву свою и яд держите в сердце» (Ерм. Пастырь 3,9).

“Вторая половина III века не бедна примерами пастырей со свойствами предосудительными, пастырей нерадивых, себялюбивых, корыстолюбивых, злохудожных… Из сочинений свт. Киприана видно, что для иных самое принятие сана духовного было не более, как средством проводить жизнь в довольстве и веселии. Киприан говорит: епископы «ищут прибыли, приношений и корысти, за которыми и ранее (до принятия сана) ненасытно гонялись; они жаждут и ныне пресыщений и пиршеств, этим весьма ясно показывают, что они служат не благочестию, а своему чреву и любостяжанию с постыдною жадностью»” (Лебедев А.П.).

Ориген усматривает в духовенстве влечение к мирским интересам и любовь к наживе. Этот писатель говорит:

«если Христос справедливо оплакивал Иерусалим, то тем понятнее, что Он плачет о церкви, которая, вместо дома молитвы, превратилась в разбойничью пещеру вследствие жадности и роскоши некоторых христиан, к числу которых принадлежат и главы народа Божия».

Ориген жалуется на развитие деспотизма в церкви, ибо епископы перестали быть рабами Христовыми, а сделались в церкви как бы господами. Они забыли заповеди Христа о снисхождении ко всем, о кротости, с какою они должны научать противляющихся. Историк Евсевий делает самый нелестный отзыв о всех епископах конца III века. Характеризуя это время, он говорит:

«мнимые наши пастыри, презрев закон христианский, воспламенились взаимными распрями, умножали только одно – раздоры и угрозы, зависть, вражду один против другого и ненависть, и сильно домогались первенства, желая обладать безграничной властью».

Пастыри IV-V веков вызывали сильные укоризны за свое поведение как на востоке, так и на западе.

“Не все епископы – истинные епископы. Ты обращаешь внимание на Петра, но не забудь и Иуды. Церковный сан не делает христианином” — писал блаженный Иероним Стридонский в письме к монаху Илиодору.

Вот какой совет дает свт. Григорий Богослов:

«Ты можешь довериться льву, леопард может стать ручным и даже змея, возможно, побежит от тебя; но одного остерегайся — дурных епископов, не смущаясь при этом достоинством их престола! Ведь всем доступно высокое положение, но не всем благодать. Проникнув взором сквозь овечью шкуру, разгляди за ней волка. Убеждай меня не словами, но делами».

Так он описывает кадровый состав епископата:

«Всем отверст вход в незапертую дверь, т.е. к священству, и кажется мне: слышу глашатая, который стоит впереди и возглашает: „приходите сюда все служители греха, ставшие поношением для людей, чревоугодники, отяжелевшие от толщины, бесстыдные, высокомерные, пьяницы, злоречивые, одевающиеся пышно, лгуны, обидчики, скорые на ложную клятву, мироеды, беззаконно налагающие руки на чужое достояние, убийцы, обманщики, льстецы пред сильными, львы в отношении к слабым, двоедушные рабы, гоняющиеся за переменчивым временем, недавно оженившиеся, кипучие, с едва пробивающимся пушком на бороде, в глазах их неудовлетворенная любовь, потому что избегают явной, – приходите смело, для всех готов широкий престол, приходите и преклоняйте выи под простертые десницы (т.е. для хиротонии)”.

«Пастыри, – говорит тот же отец, – по отношению к слабым как львы, а по отношению к сильным как собаки, всюду сующие свой нос, и пресмыкающиеся чаще у дверей людей влиятельных, нежели у дверей людей мудрых. Они гоняются более за приятным, чем полезным. Один из них хвалится своим благородством, другой красноречием, третий богатством, четвертый своими связями, а те, кто не могут похвалиться чем-нибудь подобным, хвастаются пороками».

Более обеспеченные в материальном отношении епископы, по словам Григория, вели жизнь вполне светскую. Они любили ходить с пышной свитой, в обращении с другими они казались величавыми. По роскоши в жизни

«они хотели равняться с консулами, правителями областей, с знатнейшими из военачальников. Если им приходилось выезжать, то они ездили на отличных лошадях, блистательно высились на колеснице. Они любили, чтобы встречали и провожали их с подобострастием, чтобы все давали им дорогу и расступались перед ними, как перед дикими зверями, как скоро даже издали увидят грядущего епископа».

Тот же Григорий пишет:

«Одни из них состязуются за святые престолы, восстают друг против друга, поражают и поражаются бесчисленными бедствиями».

Прибывших в Константинополь египетских епископов Григорий Богослов описал весьма изящно:

“египетские боги, обезьяноподобные и собаковидные демоны”.

Поведение епископов на II Вселенском Соборе свт. Григорий описал весьма живописно:

“Трещали как стадо сорок и ожесточились как рой ос, собравшийся в одну кучу”.

Позже в письмах он писал, что никогда более он даже близко не подойдет к собранию епископов:

«Соборы и синоды я приветствую издали, ибо знаю, как они ужасны», «не буду заседать на собраниях гусей или журавлей, дерущихся между собой без причины, где раздор, где битва, и где, прежде всего, все постыдные тайные дела враждующих собраны в одно место».

Погоня за деньгами составляла не последнее зло среди прочих недостатков, принадлежащих пастырству IV века.

«На словах только и слышишь от пастырей, – говорит Григорий Богослов, – о „попечении душ”, а на деле они больше всего заняты „сборами и поборами со своих пасомых”.

Григорий замечает, что в его время на пастырство многие смотрели, как на своего рода ремесло. Он говорит:

«Мне стыдно за тех, кто, будучи ничем не лучше других, если не хуже, с неумытыми, как говорится, руками, с нечистыми душами берутся за святое дело, и прежде нежели сделались достойны приступить к священству, врываются в святилище, почитая свой сан не образцом добродетели, а средством к пропитанию».

О таких, по Григорию, можно говорить, вот «и Саул во пророцех». 

Языческий историк IV века Аммиан Марцеллин писал, что римские епископы задавали своим гостям такие пиры, которые превосходили пиры самих императоров.

При этом епископы слишком надмевались над пресвитерами, деспотически относились к последним. Себя считали как бы господами над прочими клириками. Блаж. Августин замечал:

«Так как многие исполняют свои церковные обязанности кое-как, то в настоящее время нет ничего легче, веселее и приятнее должностей епископа и пресвитера».

Во время заседания Константинопольского синода при Златоусте кто-то из епископов подал жалобу на архиепископа Ефесского Антонина. Тот купил за деньги свой епископский сан и в свою очередь, дабы возвратить потраченный капитал, продавал должности в своем округе. Смотря по доходности, он обложил таксою все епископства, на которые он назначал архиереев; ставленники же епископы, в свою очередь, возмещали издержки через продажу священнических мест и Святых Тайн. 

Свт. Кирилл Александрийский († 444), оказавшийся в трудном положении после того, как на Эфесском Соборе (431 г.) самовластно разделался со своими противниками, смог предложить целых 2500 фунтов золота для подкупа константинопольских судебных инстанций” (Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Единство Империи и разделения христиан).

По изображению св. Исидора пелузийский епископ и пресвитеры были одинаково порочными.

Епископ «предавался похоти, гневу, непозволенной любви». Он, «захватив епископское достоинство, церковные должности раздает своей родне, незаконно распоряжается церковным имуществом, присваивает себе достояние бедных, вводит в клир людей женоподобных». Пресвитеры церкви Пелузийской превосходили епископа своим дурным поведением. Они составили компанию, целью которой было превесело и порочно проводить жизнь. Исидор приписывает им гомосексуальное поведение: пресвитеры «извратили не только божественные, но и естественные законы, ибо предаваясь бесчинству, вопреки законного естества, они неистовствовали друг на друга».

История нравственного состояния духовенства в период времени от VI-го до IX века — это века упадка церковной жизни во всех отношениях.

Собор Нарбонский VI в. свидетельствует, что епископы слишком обременяли клириков различного рода поборами. Собор Толедский VII в. указывает, что некоторые епископы дочиста обирали деньги, принадлежавшие церкви, так что ничего не оставалось ни на долю клириков, ни на благоустройство храма.

Один из германских соборов VIII в. указывает на распространение прелюбодеяния и других плотских пороков в духовенстве: диаконы имели по 4-5 конкубин, и это не мешало им восходить к высшим достоинствам – до епископства включительно, достигнув которого они оставались по-прежнему порочными. Другие епископы были пьяницами, развратниками, страстными любителями охоты.

В Древней Руси мало что изменилось. Максим Грек в XVI в. толковал древнее пророчество: «если оливки не уродятся, если поля не принесут хлеба» (Авв 3.17).

«Маслиною» обозначается Церковь. «Делом» же этой маслины он называет милостыню, а также и поставляемых в ней святителей… Ныне делатели этой священной маслины уже не исполняют ее боголюбивого дела. Ибо все то, что царями и князьями дано было святой Церкви, — все имения и стяжания, назначенные на пропитание нищих и сирот, они обратили на свои излишества и на устроение своего житейского положения. И таким образом сами они живут во всяком изобилии и удовольствии, питаясь пространно и обильно обогащая своих родных и родственников, а Христовы братья — нищие, страдающие наготою и гибнущие от голода, презираются ими» (преподобный Максим Грек. Нравственные поучения).

«По словам Максима Грека, церковные аристократы «светло и обильно напивались по вся дни и пребывали в смесех и пьянстве и всяческих играниях, тешили себя гуслями и тимпаны и сурнами и воров студным блядении, а сирот и вдовиц безщадно и безмилостиво росхищали». Церковные аристократы брали с низшего духовенства бесчисленные поборы в свою пользу: и за посвящение и пошлину епитрахильную, и за грамоту, и за печать к ней, за пошлину настольную, и за освещение церкви и антиминса, и дань епископу, и переходную, и судную, и ряд других. Все эти поборы низшее духовенство перекладывало затем на население» (Грекулов Е.Ф. Нравы русского духовенства. Издательство: Nevzorov Haute Ecole, 2011).

Семейный статус епископа

В конце I века апостол писал, что

“епископ же должен быть безупречен, одной жены муж… детей содержащий в подчинении” (1 Тим 3.2-4).

Монашеское движение изначально возникло как движение мирян. Подавляющее большинство монахов III-IV вв. не были пресвитерами или епископами и не стремились ими стать. Принятие священства, неизбежно сопряженного со служением в населенных местах, противоречило, по их мнению, самой идее монашества как уединенного жития. 

В Апостольских правилах (380 г.) содержатся следующие наставления: 

• “епископ да не изгонит жены своей под видом благоговения” (5-е апостольское правило);
• «дабы епископ, умирая, имел власть оставить собственное, кому хочет и как хочет, дабы под видом церковного не было растрачено имение епископа, имеющего иногда жену и детей» (40-е апостольское правило);
• «аще кто епископ удаляется от брака не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, или да исправится, или да будет извержен» (51-е апостольское правило).

Апостольские постановления (380 г.) также содержат упоминание семейного статуса епископа:

“И таков должен быть епископ: муж одной жены однобрачной, хорошо управляющий домом своим” (II, 2).

Среди женатых епископов раннего христианства обычно упоминаются следующие: Дионисий Александрийский, Херемон епископ Египетский, Филеас епископ Фиваидский, Домиций, Проб, Тит, епископ Григорий старший, отец Григория Богослова, Илиодор епископ Триккский, Синезий епископ Птолемаидский.

В конце IV-го в. Иоанн Златоуст признавал, что люди аскетического воспитания и вообще монахи мало способны для должности пастыря.

«Знаю, – пишет он – многих мужей, всю жизнь свою проведших в постоянной строгости, изнуривших себя непрерывным постом: пока они оставались в уединении и пеклись только о себе, они были угодны Богу. Но когда, вышедши из своего уединения, они встретились лицом к лицу с народом, и им предстоял подвиг просвещать невежество людей, (т.е. когда они сделались епископами), тогда одни из них с первого же раза оказались неспособными к такому делу, а другие – хотя по нужде и оставались на месте, но переменили прежние правила жизни, и тем, причинив немалый вред себе, не принесли никакой пользы другим” (Иоанн Златоуст. «Слова  о священстве»).

Если в IV в. многие епископы избирались из женатых людей, которые и после рукоположения продолжали вести семейную жизнь и имели детей, то с V-VI в. предпочтение начинает отдаваться безбрачным кандидатам, в т.ч. монахам. 

В 528 г. император Юстиниан издал закон, что из женатых можно выбирать в епископы только не имеющих ни детей, ни внуков, дабы заботы о них не отвлекали епископа от церковного служения и дабы не расходовались на них церковные деньги. Три года спустя, Юстиниан издал второй закон: с епископом отнюдь не смеет жить вместе его жена.

Наконец, специальной новеллой Юстиниан предписал:

«Когда понадобится поставить нового епископа, согласно святым правилам, повелеваем: 

• епископ не должен быть женатым; 
• должен избираться из тех, кто всегда был безбрачен, или кто был женат на девице, отнюдь не на вдове, разведенной или любовнице.
• не должен иметь ни законных, ни незаконных детей, равно ни внуков; 
• надо, чтобы кандидат во епископа был монахом или хоть шесть месяцев был в клире, отнюдь не должен быть женатым, или иметь детей или внуков» (Novell. Just. 6. 1. 7).

В итоге Трулльский Собор определил в своем 12-м правиле:

“некоторые из предстоятелей, и по совершившимся над ними рукоположении, не оставляют жити купно со своими супругами, полагая тем претыкание и соблазн другим. Имея убо великое тщание, дабы все устроить к пользе порученных паств, признали мы за благо, да не будет отныне ничего таковаго… Если же кто усмотрен будет сие творящий, да будет извержен”.

Обратим внимание, что Трулльский Собор регулирует статус лишь тех, кто уже рукоположен в епископский сан, причем обязывает их только к безбрачию, а не к монашеству. Поэтому в 48-м правиле Трулльского Собора было сказано:

“жена производимого в епископское достоинство, предварительно разлучается с мужем своим, по общему согласию, по рукоположении его во епископа, да вступит в монастырь”.

В 879 г. Константинопольский Собор запретил епископам принимать монашество:

“некоторые из архиереев, нисшедшие до монашеского образа, прилагали усилия к тому, чтобы оставаться на высоте архиерейства, однако этот святой собор определил: если епископ, пожелает сойти к монашеской жизни и занять место покаяния, то впредь пусть он уже не добивается архиерейского сана. Ибо монашеские обеты говорят о повиновении и ученичестве, а не об учительстве или председательстве; монахи обещают не других пасти, но самим быть пасомыми. Поэтому мы постановляем, чтобы никто из принадлежащих к числу архиереев и пастырей не низводил себя на место пасомых и кающихся. Если же кто-либо дерзнет это совершить, тот, сам себя лишив архиерейской степени, впредь пусть не возвращается к прежнему достоинству, которое отверг самими делами” (2-е правило).

В итоге мы имеем систему уравнений с 2-мя неизвестными:

— монах может стать епископом? (есть исторические примеры)

— епископ может стать монахом? (не может).

Полагаю, что это очередной пример того, как в Церкви догматы-каноны не совпадают с практикой.

«В Константинопольской Церкви лицо, принявшее монашество, не может стать архиереем: там принято положение, согласно которому человек, отрекшийся от мира и принесший обет послушания, не может руководить другими людьми. Все иерархи Константинопольской Церкви являются не мантийными, а рясофорными монахами» (Марк [Головков], еп. Егорьевский. Церковный протокол. — М.: Изд. совет РПЦ, 2007).

Правило о том, что епископ обязательно должен быть монахом, отражает правовой обычай Русской Церкви. От этого обычая попытался отойти Поместный Собор 1917-1918 гг., постановивший, что кандидат в епископа может быть как монахом, так и «не обязанным браком» священнослужителем и даже мирянином (ст. 17 Определения «Об епархиальном управлении»). 

Однако впоследствии возможность избрания мирянина в епископа была исключена, а безбрачным священнослужителям перед рукоположением в сан епископа было предписано принимать монашеский постриг (Устав РПЦ, 1988. VII 9; Устав РПЦ, 2000. X 10).

О порядке избрания епископа

В I-III вв. выборы епископа производились всей общиной (Didache. 15.1) при участии епископов соседних епархий.

В IV в. эти обычаи выборов упраздняются. Уже Лаодикийский Собор (ок. 343) запретил «сборищу народа» (толпе) избирать священнослужителей (Лаодик. 13). 

Впоследствии имп. Юстиниан правом предлагать кандидатуры епископа он наделил лишь знатных граждан (primates) и клириков (Novell. Just. 123,1). Но на практике участие мирян и клириков в выборах епископа полностью прекратилось. Аналогичные процессы протекали на Западе, где в раннем средневековье в выборы епископа стали вмешиваться варварские короли, а участие простых мирян было сведено к минимуму.

Перемещение епископа 

Если в древности отстранение епископа от управления епархией был неординарным событием и расценивалось крайне отрицательно, то впоследствии отношение к таким действиям стало более терпимым. Епископу разрешалось уйти на покой, например, по состоянию здоровья, сохраняя свой священный сан; все властные полномочия он при этом утрачивал. Что касается перемещения епископа, то оно является законным только тогда, когда совершалось по решению высшей церковной власти (Ап 14). В РПЦ подобное решение принимается Свящ. Синодом, причем лишь в исключительных случаях (Устав РПЦ, 2000. V 26а), то есть регулярно.  

Краткое описание современного статуса епископа в РПЦ

В 1954 г. патриарх Московский Алексий I обратился к епископам с такими словами:

«У многих архиереев имеется стремление к чрезмерной заботе о своей особе. Многие Преосвященные широко празднуют свои именины, свои «юбилеи», собирая для этой цели духовенство, устраивая пышные трапезы, и, даже чрез секретарей и благочинных определяя для каждой общины сумму пожертвований на подарок, не думая о том, что лепта жертвуется верующими на нужды церковные, а не на прихоти Епископов, являющимися служителями Божиими, а не князьями Церкви… Некоторые архиереи без нужды заводят у себя по несколько машин… Вследствие всего этого, между архиереями и особенно сельским духовенством, получается резкий контраст: первые, живя за счет церковных доходов, излишествуют, а вторые — в своем иногда весьма бедном храме не имеют иной раз даже необходимых для богослужебных целей предметов. Широкая жизнь некоторых Преосвященных, являясь соблазном для верующих, заражает и многих из рядового духовенства. “Приходится сознаться, — пишет один Архиерей, рассуждая о современных стремлениях иных духовных лиц к широкой, малодуховной, жизни, — что духовенство является предметом осуждения и со стороны внешнего его обихода: нарождается-де новый класс капиталистов”… Об архиереях в этом отношении нужно подумать прежде всего».

В XXI веке протоиерей Всеволод Чаплин публично объяснил, зачем Русской церкви нужна роскошь и почему священнослужители имеют право носить дорогие вещи. Он был убежден, что напускное богатство необходимо, чтобы «отражать общественный престиж Церкви»:

«Люди хотят, чтобы и храмы Божии, и облачения духовенства, и элементы, связанные с общественным престижем духовенства, были бы максимально видимыми и отражали бы то место Церкви в жизни общества, которое любой верующий человек считает центральным».

Такова “эволюция” статуса епископа с I по XXI век.

Подведем итоги

В евангелии нет наставления от Иисуса о необходимости поставления епископа. Нет ни малейших намеков на то, что ученики Иисуса были «священством», а остальные ученики — «мирянами». В Новом Завете содержится множество наставлений против председания (πρωτοκαθεδρίας) в собраниях или о господстве (κατακυριεύοντες) над христианами. 

Зачем же тогда епископа на богослужении многократно называют деспотом?

Самые ранние книги Нового Завета были написаны ап. Павлом. В них Павел обращается не к епископу, а к “святым” и “братьям”. Не факт, что служения, упомянутые в Флп 1.1, были прямыми предшественниками появившихся во II в. должностей епископа и диакона.

По мнению о.Сергия Булгакова «доказать для первого века существование трехстепенной иерархии, в нашем теперешнем смысле, едва ли возможно, да и едва ли необходимо» [Сергий Булгаков, прот. Православие. Очерки учения Православной Церкви], а по признанию В.В.Болотова, имеющиеся «данные таковы, что на их основании невозможно восстановить иерархический строй первенствующей церкви». Методологической ошибкой он признавал «расписывание картины древнейшего времени красками, взятыми из эпохи III-IV века», что лишь уведет исследователя от искомой действительности [Болотов В.В. Церковный строй в первые три века христианства.].

Во I-V вв. епископы лично общались с желающими принять крещение. С VI в. епископы фактически прекратили участие в сознательной подготовке ко крещению взрослых.

Их внимание сосредоточилось лишь на клириках: на хиротонии, суде и взимании налогов.

Порядок избрания епископов в Древней Церкви характеризуется устранением мирян и клириков от участия в выборах. В I-III вв. выборы епископа производились всей общиной. В IV в. эти обычаи выборов упразднились.

С IV в. помимо сугубо церковной власти епископ приобрел ряд административных полномочий, касающихся поддержания городского благоустройства и контроля за местными чиновниками. Епископ также получил право осуществлять судопроизводство по гражданским делам.

Первоначально доходы епископа состояли из добровольных пожертвований верующих. В византийскую эпоху к ним прибавились государственное жалованье, прибыль от использования церковной собственности, а c XI в. — церковные налоги, пошлины за назначение на церковные должности, венчание брака и др. сборы с населения, включая клириков и монашествующих. На Западе их аналогом была церковная десятина, а также различные денежные и натуральные сборы, взимавшиеся епископом с населения его феодальных владений. 

Первые обличения епископов-пресвитеров мы видим в 1-м послании Петра. В начале II-го века христианские авторы еще не замечали за епископами оргий в баньках с мальчиками. А вот злобу и алчность уже видели. В IV в. епископы стали бороться за власть над другими епископами. С этого момента епископы деспотически относились к пресвитерам. На грани IV-V вв. епископы покупали за деньги свой епископский сан и чтобы возвратить потраченный капитал продавали должности в своем округе.  Ставленники-епископы, в свою очередь, возмещали издержки через продажу священнических мест и Святых Тайн. Это характерный образ современной РПЦ как религиозной франшизы.

С V в. епископ и пресвитеры считались одинаково порочны. Епископ «предавался похоти, гневу, непозволенной любви». Епископ, «захватив епископское достоинство, церковные должности раздает своей родне, незаконно распоряжается церковным имуществом, присваивает себе достояние бедных, вводит в клир людей женоподобных». В пресвитериуме с тех пор замечалось гомосексуальное поведение.

С VI-го до IX в. история нравственного состояния духовенства — это века упадка церковной жизни во всех отношениях. Некоторые епископы дочиста обирали деньги, принадлежавшие церкви, так что ничего не оставалось ни на долю клириков, ни на благоустройство храма. Один из германских соборов VIII в. указывает на распространение прелюбодеяния и других плотских пороков в духовенстве: диаконы имели по 4-5 конкубин, и это не мешало им становиться епископами. Другие епископы были пьяницами, развратниками, страстными любителями охоты.

В конце I в. апостол писал, что “епископ же должен быть одной жены муж”. Это требование отражено в канонических памятниках IV в.

Иоанн Златоуст признавал, что люди аскетического воспитания и монахи мало способны для должности пастыря. Но с V-VI вв. предпочтение стали отдавать безбрачным кандидатам, в т.ч. монахам. В VI в. имп. Юстиниан предписал:

“надо, чтобы кандидат во епископа был монахом”.

Трулльский Собор определил в своем 12-м правиле призвал епископов только к безбрачию, а не к монашеству. В 879 г. Константинопольский Собор запретил епископам принимать монашество.

В итоге греческие церкви избирают епископов из числа иноков (аналог целибата), а правовой обычай Русской Церкви отражает идею, что епископ обязательно должен быть монахом. Это является вопиющим противоречием в определении, ведь изначально монахи жили вне общества и отрекались от власти над людьми. Это решение было принято не апостолом и даже не церковным собором, а личным волеизъявлением императора Юстиниана.

Современные епископы господствуют не только над христианами, но и друг над другом (патриарх-митрополит-епископ-викарий).

Избрание епископа также претерпело деформацию. В I-III вв. выборы епископа производились всей общиной. Уже Лаодикийский Собор (ок. 343) запретил «сборищу народа» (толпе) избирать священнослужителей (Лаодик. 13). 

Современный статус епископа в РПЦ характеризуется хлесткой фразой одного из советских архиереев:

“нарождается новый класс капиталистов”.

В XXI в. прот. Всеволод Чаплин заявил, что напускное богатство епископов необходимо, чтобы

«отражать общественный престиж Церкви»: «Люди хотят, чтобы облачения духовенства, и элементы, связанные с общественным престижем духовенства, были бы максимально видимыми и отражали бы то место Церкви в жизни общества, которое любой верующий человек считает центральным».

Облачение епископа (саккос) — это евангельское вретище (σάκκῳ) (Лк 10.13). Из мешковины оно превратилось в облачение из парчи стоимостью от 50 000 до 2 миллионов рублей (набор облачений 7-ми цветов, потребует умножения суммы на 7). Говорят, что надевая саккос, епископ должен помнить о крайнем уничижении Сына Божьего, пострадавшего за человеческий род.

Эта одежда, похожая на саккос греческих императоров, собственно принадлежала царям и пожалована была ими Константинопольским патриархам. Сначала надевали эту одежду сами Патриархи  только три раза в год: в Пасху, Рождество Христово и в Пятидесятницу. В Русскую церковь он вывезен был из Греции Митрополитом Фотием Киевским (1409–1431). С утверждением патриаршества в России, патриархи носили саккос, в отличие от митрополичьего, с нашивною епитрахилью, украшенною жемчугом.

Митра стала принадлежностью сана епископа сравнительно недавно,

«чем и объясняется факт, что все древнейшие и позднейшие чины хиротоний не только епископа, но и митрополита и даже патриарха о митре хранят полное молчание. Митра не считается принадлежностью епископского облачения».

С XVIII-XIX в. в Русской Церкви утвердился обычай носить архиепископам на черных, а митрополитам на белых клобуках бриллиантовые кресты.

Отметим, что эти “шапки” символизируют  терновый  венец  Иисуса.

Cвятые отцы IV-V вв. признавали, что “

не все епископы – истинные епископы. Церковный сан не делает христианином. Ведь всем доступно высокое положение, но не всем благодать”. Это касается и кадрового состава епископата: «Всем отверст вход в незапертую дверь, т.е. к священству, и кажется мне: слышу глашатая, который возглашает: „приходите сюда все служители греха, ставшие поношением для людей, чревоугодники, высокомерные, пьяницы, злоречивые, одевающиеся пышно, лгуны, обидчики,  мироеды, беззаконно налагающие руки на чужое достояние, льстецы пред сильными, львы в отношении к слабым, двоедушные рабы, гоняющиеся за переменчивым временем, полипы,  кипучие, с едва пробивающимся пушком на бороде, в глазах их неудовлетворенная любовь, потому что избегают явной – приходите смело, для всех готов широкий престол, приходите и преклоняйте выи под простертые десницы (т.е. для хиротонии)”.

Итак, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.

Современный епископ — это деспот, псевдо-монах и сеньор-олигарх. Свой сан многие из них почитают “не образцом добродетели, а средством к пропитанию”.

Современного епископа РПЦ интересует немногое: власть, ресурсы (деньги) и секс.

Источники

1. Афанасьев Н. Н., прот. Церковь Духа Святого. П., 1971
2. Гавриил (Голосов), еп. Руководство по литургике или наука о православном богослужении. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Gavriil_Golosov/rukovodstvo-po-liturgike-ili-nauka-o-pravoslavnom-bogosluzhenii-primenitelno-k-programme-izdannoj-uchebnym-komitetom-dlja-uchenikov-duhovnyh-seminarij/9 
3. Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Единство Империи и разделения христиан. URL:  https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Mejendorf/edinstvo-imperii-i-razdelenija-hristian/1
4. Данн Джеймс Д. Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства. — М.: ББИ св. апостола Андрея, 2009
5. Дмитриевский А.А. Митра. Историко-археологический очерк // «Московские епархиальные ведомости», №№ 4-5, 2003 
6. Лебедев А.П. Несколько сведений из истории нравственного состояния [о нравственном состоянии] духовенства от II по VIII в. // Богословский вестник 2 № 7/8 1903 г.
7. Максим Грек. Нравственные поучения. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Maksim_Grek/nravstvennye-pouchenija/8 
8. Марк [Головков], еп. Егорьевский. Церковный протокол. М.: Изд. совет РПЦ, 2007
9. Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Единство Империи и разделения христиан. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Mejendorf/edinstvo-imperii-i-razdelenija-hristian/ 
10. Настольная книга священнослужителя. Т. 4. — М., 1983
11. Протоиерей Всеволод Чаплин ответил на вопрос о «роскоши в Церкви». URL:  http://blagovest-info.ru/index.php?s=3&id=40348 
12. Ткаченко А.А. Епископ // Православная энциклопедия. Т. 18. — М., 2012